— У тебя все готово, чтобы вызвать другие силы, те, что обитают под землей?

— Надеюсь, что так, владыка Бейверс, — ответил Джерин. Эти слова, кроме прямого значения, имели и переносное.

— Тогда начинай, — велел Бейверс. — У нас мало времени. Боги гради наступают, алчные, как саранча. Ты это чувствуешь?

— Да, — сказал Джерин.

Он сунул руку за пазуху и извлек оттуда текст заклинания, которое ему пришлось спешно составить. Он хотел было прикрыть пергамент рукой от той влаги, что проникала сквозь крышу, но вдруг заметил, что после появления Бейверса течь словно бы ликвидировалась. Неожиданная побочная польза от присутствия божества.

Теперь он пожалел, что хлебнул эля. Оговорка или запинка в заклинании, призывающем Бейверса, возможно, и не была бы фатальной. А вот при ошибке в свежесоставленном тексте, который он собирался озвучить, катастрофы, пожалуй, не избежать. Джеродж с Тармой наблюдали за ним своими глубоко посаженными глазами, ставшими шире во время творения колдовства. О чем они думают? Он мало разговаривал с ними на обратном пути из Айкоса, поэтому ему сейчас трудно понять, как именно они восприняли свою первую встречу с богами, управлявшими их сородичами.

Он покачал головой, хотя это движение не имело никакого отношения к волшебству, которым он занимался. Даже боги чудовищ сказали, что Джеродж и Тарма не принадлежат полностью ни к человеческому, ни к их роду. Интересно, как бы эти боги отнеслись к его попыткам вступить с ними в переговоры, если бы он убил этих двух монстров еще детенышами? А ведь тогда он очень склонялся к радикальному разрешению ситуации. Теперь он был рад, что никогда не узнает ответа на этот вопрос.

Возможно, эта мысль помогла ему успокоиться. Как бы там ни было, но ему удалось завершить песнопения и замысловатые пассы, умудрившись остаться при том невредимым. Ни одна фраза из наспех переделанных строф вроде бы не давала монстрам права свободно разгуливать по северным землям и не провоцировала этих тварей на то, чтобы заполонить их. Для него это было настоящим триумфом. Однако подземные покровители монстров так и не появились.

— Пусть кровь привлечет вас сюда, — возопил он, при этом думая: «Сейчас мы узнаем, какова степень моей дурости, подтолкнувшей меня связаться с тем, что выше моего разумения». И опустился на колени рядом с козлом. До этого пикового момента он собирался перерезать животному горло лезвием серебряного ножа. Но внезапно решился на кое-что более соответствующее обстоятельствам, так, по крайней мере, ему показалось. Из кошелька, висевшего на его поясе, он извлек палец чудовища, который подземные силы преподнесли ему в обмен на клык Джероджа. Этот палец ничуть не подгнил, по крайней мере, судя по его внешнему виду. Из чего Джерин заключил, что в нем все еще циркулирует некая магия.

Коготь вошел в плоть козла. Хотя он и не выглядел слишком острым, но сработал, пожалуй, лучше самого отточенного кинжала, который Лису когда-либо приходилось держать в руках. Кровь фонтаном брызнула из горла животного, и в ней захлебнулось его испуганное, полное отчаяния блеяние.

— Пусть кровь привлечет вас сюда! — опять крикнул Джерин. Кровь же тем временем образовала на земляном полу большую горячую лужу, которая медленно начала впитываться и грунт.

Хижина изнутри как будто еще раздалась. На мгновение в ней даже стало темно. Интересно, подумал Джерин, переносят ли боги чудовищ дневной свет? Но тут в хижине опять посветлело, и он впервые увидел тех, кого вызывал.

Подобно тому, как людские боги зачастую принимали человеческий или преобразованный человеческий облик, так и покровители чудовищ внешне не очень отличались от своих смертных подопечных.