Несколько секунд Леся просто сидела, застыв каменным изваянием, и напряженно следила за волком. В его плече зияло сквозное пулевое ранение, причем совсем свежее. Кровь бежала тоненькой струйкой вниз по лапе, пачкая шерсть, и собиралась на полу в темную лужицу. Раненый зверь опаснее вдвойне — она это знала от отца и сейчас ждала, что он вот-вот набросится на нее.

Но вместо этого огромный зверюга демонстративно зевнул и улегся на пол, всем своим видом показывая полное безразличие.

Девушка осталась сидеть, открыв рот. К страху примешалось недоумение.

Может, она все не так поняла, и это не волк, а большая собака? Некоторые дворняги иногда поражают размерами и окрасом, уж кому как не Лесе об этом знать. За два года работы в приюте для бездомных животных ей приходилось видеть и не такое.

Егор вытянулся вдоль порога и положил голову на передние лапы. Даже глаза закрыл. Только уши остались стоять торчком, чтобы не пропустить ни единого звука. Недавнее купание в снегу его слегка остудило, но не решило главной проблемы: что делать дальше? Она его пара — это было истиной, которую невозможно отвергнуть. И его к ней тянуло. Вся его звериная сущность требовала единения с ней, и сопротивляться зову природы становилось все сложнее с каждой минутой, проведенной возле нее.

Оказалось, что находиться рядом с девушкой — это невыносимая мука для его мужской выдержки. Егор даже не подозревал, что его воля, в силе которой он никогда не сомневался, будет подвергнута таким испытаниям. Девчонка околдовала его. Все его мысли, все чувства, все эмоции оказались прочно завязаны на ней. От ее запаха, голоса, самой мысли о ней кружилась голова и горячими волнами накатывало возбуждение.

Он хотел ее. Хотел до безумия. Прямо сейчас. Внутренний волк рвался наружу, отвергая все доводы разума, и все, чего он хотел — это уткнуться ей носом в то местечко, при мысли о котором лугару терял контроль над собой.

Уткнуться носом в развилку между ее стройных ножек, которые она так плотно сжимала сейчас, сидя на топчане. А потом вернуть себе человеческий облик и заставить ее раздвинуть эти ножки.

Для него.

Заглянуть ей в глаза. Увидеть в них такую же животную похоть, что снедает его. Увидеть, как страсть затмевает ее сознание, как желания тела отвергают доводы разума. Почувствовать, как ее тело будет плавиться под ним, принимать его, как ее глаза подернет пелена возбуждения, от которого помутнеет рассудок…

Но сейчас он чувствовал только напряжение и страх, исходящие от нее. Она боялась. Боялась его. Но так же он видел, что она изо всех сил старается скрыть от него этот страх.

Такая отважная.

Он поймал себя на том, что любуется ею. Но тут же одернул себя: она враг! Она человек! И если по какой-то нелепой ошибке природы она оказалась его истинной парой, это еще не значит, что он должен принять ее.

Но и отказаться не сможет.

Это сильнее его. Сильнее его человеческой половины. И это противоречие, эта борьба между разумом и инстинктом разрывала его на части и заставляла терять контроль.

Наконец, девушка шевельнулась и тихонько выдохнула. Воздух толчками выходил из ее груди, словно она боялась дышать в полную силу. Егор слышал, как колотится ее сердце, а потому не сделал ни единого движения, чтобы не пугать ее еще больше. Просто лежал и слушал. Осторожно приоткрыл один глаз.

Леся все так же сидела на топчане, не сводя с него глаз. Напряженная, готовая сорваться с места в любую минуту, бежать — вот только куда? Выход из домика был только один, и его сторожил лесной хищник. В растерянности она закусила губу.

Егор закрыл глаза и шумно втянул в себя воздух.

Черт возьми! Сколько еще он так выдержит?

Пять минут назад он выскочил из сторожки именно потому, что больше не мог оставаться с ней в одном помещении.