А вот об этом как раз не стоило забывать.

Ему повезло, что руки Ермилова дрогнули в последний момент, и пуля прошла на вылет. Охотник целился в голову. Если бы не страх попасть в дочь — он бы не промазал. И повезло, что пуля не была разрывной, иначе Егору пришлось попрощаться с рукой. Но хорошего тоже оказалось мало. Пуля, покрытая нитратом серебра, проделала сквозную дыру в его плече, чудом не задев кость, и эта дыра не желала заживать. Время от времени рана покрывалась тоненькой пленочкой, но та рвалась при малейшем движении. И снова кровь текла вниз ручьем.

Егор знал: накладывать повязку бесполезно. Она просто разорвется при обороте вместе с одеждой. Но сейчас, когда все его звериное тело дрожало от возбуждения, а шерсть стояла дыбом от желания прикоснуться к своей паре, он почти не чувствовал боли.

— Х-хороший песик… — это были первые слова, раздавшиеся с тех пор, как погасла лампа. И, судя по тону, девушка сама понимала, что говорит полный абсурд. Но молчать уже не могла — неизвестность ее угнетала. — Ты же меня… не съешь?

Да уж как сказать!

Егор мысленно хмыкнул. Последние несколько часов он думает только о том, какая она на вкус.

— Ты чей-то? Ты заблудился?

Голос Леси приобрел ласковые, протяжные нотки. Сама не заметив как, она перешла на тот тон, которым обычно разговаривала с больными животными. Осталось только почесать бедного песика за ушком.

И «песик», словно почувствовав что-то, тихонько заскулил, а потом на брюхе пополз вперед, прямо к ней.

Первый порыв — заорать и забиться в угол с ногами — Леся с трудом удержала. Нельзя пугать животное криком! Особенно хищника. Нельзя показывать ему страх.

Заставив себя остаться на месте, она только нервно сдвинула ноги и сжала в руке сувенирный ножик. Тот был таким маленьким, что полностью скрылся в ее ладони.

Волк подполз совсем близко. Приподнял голову и заглянул ей в глаза, словно хотел там что-то найти. Он не рычал, не скалился, в его действиях не было ничего угрожающего.

Леся оторопела: что вытворяет это животное? Такое поведение не свойственно дикому волку. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы это понять.

— Что ты делаешь? — она заставила себя улыбнуться. — Ты же хороший мальчик? Хороший? Ты меня не обидишь?

Странный волк положил голову на бок и свесил на сторону язык, всем своим видом показывая, что он просто безобидный щенок. Такой игривый, добродушный комок шерсти. Он словно говорил: посмотри на меня, я совсем безопасный, я не причиню тебе зла.

Леся медленно, стараясь его не нервировать, отклонилась назад. Слишком уж близко оказались его мощные челюсти.

Может быть, он привык к людям? Может, кто-то из местных взял его еще щенком и воспитал, как собаку, а потом отпустил в лес? Конечно, такое маловероятно, но девушка знала подобные случаи.

Волк несколько секунд смотрел на нее, а потом вдруг вильнул хвостом.

Как собака!

Леся оторопела.

Волки не виляют хвостом!

Волки не смотрят человеку в глаза!

И волки не бывают таких размеров!

Что же это за зверь?

Между тем хищник ткнулся широким лбом ей в колени. Потерся, словно напрашиваясь на ласку, потом опять посмотрел на нее.

Леся не знала, как реагировать. Погладить его? А вдруг он укусит?

Она искоса глянула на его мощные челюсти. Такими можно перегрызть хребет взрослого человека, будто соломинку. Нет, этот зверь слишком опасен, чтобы ему доверять. И пусть он всем своим видом выражает сейчас дружелюбие — не стоит этому верить. Волк — это волк, даже если он ведет себя, как собака.