Он весь заливался потом и задыхался, когда добрался до подножия отвесной скалы. Там следы обрывались, исчезали, словно растаявший утренний туман.

Насвистывая какую-то мелодию сквозь зубы, Мэлоун задумчиво двинулся обратно той же дорогой. Взошла луна, и свет ее оказался таким ярким, что он выключил и убрал в карман фонарик. Лес резко закончился, впереди показалась гостиница. Мэлоун окинул взглядом окружавшие ее высокие пики скал и утесов, и внезапно его пробрала дрожь. Показалось, что цивилизованные места слишком далеко, хотя всего лишь в миле отсюда лежал Пайнвуд. Но мрачные, неподвижные горы, окружавшие гостиницу, казалось, отрезали ее от всего мира.

В этих древних пустынных горах была парочка лагерей и летних курортов, но немногочисленные туристы не рисковали соваться в мрачные каньоны и ущелья дальше десяти миль. А лет пятьдесят назад здешние места были совсем дикими и нехожеными. Какие же тайны могли хранить они?

В памяти Мэлоуна внезапно вспыхнули строчки из стихотворения:

Мы, как волки, сражались на волчьей земле,

Заражая ее своим гневом и болью.

И когда мы умрем в своей тесной норе,

Что-то вырастет здесь, на бесплодной земле,

Орошенной горячею кровью.

Мэлоун с трудом выкинул из головы мрачные мысли и вошел в холл. Он заглянул в общую гостиную, дверь которой была открыта, но там никого не было. Вероятно, Джанет ушла к себе в номер.

Проходя мимо двери одного из номеров, мужчина услышал сердитые голоса. В одном из них он узнал голос Нэн Саммерс, более пронзительный, чем обычно, от гнева. Второй был низкий, глубокий, и звучал с отчаянной настойчивостью. Мэлоун остановился, поколебался, затем шагнул к двери, поскольку услышал, как Нэн пронзительно вскрикнула.

Он дёрнул за ручку, но дверь оказалась запертой.

— Мисс Саммерс!.. Нэн! — крикнул Мэлоун. — Что...

— Помогите! — раздался из-за двери ее звенящий от ужаса голос. — Он идет... он...

Наступила тишина, затем раздался чей-то топот, словно за дверью дрались. Мэлоун забарабанил в дверь, затем отошел и примерился. Но когда мужчина бросился на дверь, его горло стиснул какой-то тонкий провод, который сила рывка тут же затянула, не давая дышать. Затем Мэлоуна резко дернули назад.

Задыхаясь, чувствуя боль в горле, он отчаянно схватился за натянутый провод. Выпученными глазами Мэлоун мельком увидел нависшего над ним горбатого карлика.

Его уродливая, как у горгульи, физиономия поплыла назад, становясь все меньше и меньше, пока не превратилась в крошечную точку света. Потом и она исчезла, осталась лишь абсолютная темнота и тишина...

Когда сознание вернулось, Мэлоун какое-то время лежал неподвижно, пытаясь вспомнить, что произошло. Осторожно потрогал болевшую шею. Затем с трудом поднялся на ноги, огляделся и понял, что находится в коридоре, перед раскрытой дверью в номер Нэн Саммерс.

С первого же взгляда стало ясно, что актрисы в номере нет. Пока он оглядывался, внимание привлекло черное пятно на старом ковре под ногами, вокруг которого были рассыпаны какие-то черные крупинки. Это как-то потащило за собой воспоминания о мертвой горничной.

Но тут сознание пронзила мысль о Джанет, и холодные щупальца страха охватили сердце. Пустой, безлюдный дом действовал на нервы.

— Доктор Мэлтби! Стивенс! Доктор Мэлтби! — закричал Мэлоун, уже зная, что ответа не будет.

Также он знал, что обнаружит в комнате Джанет.

Тишина, опрокинутый стул, отвратительный сладковатый запах хлороформа... И черное пятно на полу!

На этот раз Мэлоун действовал уверенно. Опустился на колени, растер в пальцах черные крупинки. Угольная пыль. А значит...

Подвал! Без всяких сомнений, подвал, где хранится уголь.