Кьюто заведовал патриаршей казной. Он был архиепископом Диреции и ждал своей очереди, чтобы вступить в коллегию (его должны были принять туда как из-за заслуг, так и благодаря поддержке короля Питера Навайского).

Обычно Безупречный не желал оставлять никакого залога, когда влезал в долги. Но бротские ростовщики больше не желали довольствоваться одной его подписью.

– Под залог собственности?

Церковь владела огромным количеством земель в Фиральдии, а земля, еще со времен Древней Бротской Империи, была главным показателем достатка. Только имея землю, можно было получать стабильный доход.

– Фидуциар охотнее бы заложил драгоценности и редкие книги, хранящиеся во дворце Кройс. Он почему-то уверен, что церковь вскоре получит солидную прибыль.

– Значит, они втайне что-то затевают, и Безупречный сообщил об этом лишь своим доверенным лицам.

– Именно.

– Принимая во внимание, что до сбора урожая еще далеко, а с финансами дела не блестящи, я думаю, они вознамерились что-нибудь украсть. Или продать. Что-то крупное. Все места в коллегии, которые только можно было пустить с молотка, уже распроданы. И все приходы тоже. – Чуть подумав: – А что, если какое-нибудь прибыльное завещание?

– От кого? Что-то не припомню ни одного богача, который стоял бы одной ногой в могиле и жаждал подкупить стражей у врат Господних.

– Быть может, они хотят отправить кого-нибудь к праотцам раньше срока?

Безупречный пока не убивал ради наживы. Но среди патриархов попадались и те, кто, по слухам, не брезговал подобными средствами.

– У нас нет доступа к их архивам. Мы не можем узнать, кто в ближайшее время вступит в права наследства.

– Держите ухо востро.

Хект выслушал другие отчеты, которые не касались Кларенцы. В Кальзире все никак не получалось справиться с упорными праманскими партизанами.

Кальзиру уже никогда не удастся отвоевать независимость. Если бы даже Безупречный отозвал свои войска, их место тут же заняли бы армии Граальского императора и Питера Навайского и эти два извечных патриарших врага сделались бы еще сильнее.

Судьба постоянно вставляла Безупречному палки в колеса, но он упорно отказывался видеть в этом промысел Божий.

Мало кто на этом свете видел промысел Божий в своих неудачах – все, наоборот, изо всех сил старались подстроить промысел Божий под свои собственные цели.

Безупречный, видимо, только и делал, что вопрошал Господа, зачем Тот посылает ему такие суровые испытания.

– Можно поговорить с вами наедине после совещания? – тихо спросил Титус Консент, подойдя ближе.

– Легко, – ответил Хект. – Мне тоже нужно перемолвиться с тобой словечком. Полковник Смоленс, вы сможете на несколько дней взять на себя командование, если я вдруг ненадолго исчезну?

На лице Смоленса поочередно отразились удивление и любопытство.

– Да, я уже неплохо тут все изучил.

– Трудности у вас могут возникнуть разве что с нашим начальством. Здравый смысл явно не их конек.

– Я справлюсь, главнокомандующий. Это все равно что иметь дело с родней.

Бюль Смоленс всегда безукоризненно соблюдал субординацию как с вышестоящими, так и с подчиненными. Он перевез в Брот свою семью, но никто из штаба с ними так и не познакомился. В разговорах полковник упоминал о них лишь вскользь. Вроде бы его старший сын хотел стать младшим офицером, представься вдруг такая возможность.

У Смоленса имелись дельные мысли по поводу того, как сделать войско патриарха более профессиональным. Пожалуй, он был чересчур уверен в том, что епископальная церковь превосходит любую другую власть – и земную, и небесную.