Лишь когда Титус, пошатываясь, опустился на стул и приложил руку к разгоряченному лбу, он понял, что неважно себя чувствует. Стоило обратить взгляд на корешки древних книг, с его тела ручьями катился пот; от вина Карстерса в горле и во рту подозрительно пересохло. Нет, он вряд ли выпил лишнего, но вдруг напиток оказался слишком крепким? Хорошо, отныне он не будет пить больше одного стакана за раз…

Тогда ему и в голову не могло прийти, что в вино подмешано какое-то зелье.

Спокойно, но все еще покачиваясь на нетвердых ногах, он поднялся со стула, включил свет в алькове, где для него была приготовлена постель, выключил свет в библиотеке и улегся. Не успел он положить голову на подушку, как его тотчас сморил сон.

Сон со сновидениями.

В алькове было темно, однако в библиотеку сквозь зарешеченные окна проникал тусклый лунный свет, который колыхался вместе с ветвями садовых деревьев. Шторы были не задернуты, а вокруг кровати, устремив на него взгляд светящихся глаз, стояли четыре фигуры в темных одеяниях с низко надвинутыми капюшонами. Затем одна из этих фигур сделала шаг вперед, и внутреннее чутье подсказало ему, что это Карстерс.

— Он спит, хозяин? — шепотом поинтересовался незнакомый ему голос.

— Да, сном младенца, — ответил Карстерс. — Открытые глаза, устремленный в пространство взгляд — все это верный признаки того, что снадобье подействовало. Ну и как вам он?

Третий голос, низкий и грубый, рассыпался хриплым смехом:

— Думаю, он нам подходит, Хозяин. Проживете еще лет сорок — пятьдесят.

— Тише! — рявкнул на шутника Карстерс и обжег его свирепым взглядом. — Чтобы я ничего подобного больше не слышал! Ни здесь, ни где-либо еще!

— Хозяин! — В голосе говорящего послышались испуганные нотки. — Прошу простить меня! Я не подумал…

Карстерс лишь презрительно фыркнул.

— Никто из вас не привык думать…

— А каков его знак, Хозяин? — поинтересовался четвертый голос, липкий и тягучий, словно жидкая глина. — Благоприятный?

— О да! Он Стрелец, как и я. И его числа… благоприятствуют нам, — едва ли не по-кошачьи промурлыкал Карстерс. — Его полное имя не просто содержит девять букв: в традиционной системе дата его рождения дает нам число двадцать семь — то есть девять, взятое трижды. Однако взятые по отдельности, они дают нам еще лучший результат, поскольку сумма их цифр равна восемнадцати!

— То есть трижды шесть! — раздался сдавленный возглас.

— Именно, — подтвердил Карстерс.

— Что ж, на вид он высокий и сильный, Хозяин, — произнес тот, кому досталось от Карстерса. — Похоже, из него получится отличное вместилище.

— Будь ты проклят! — вновь обрушился на него хозяин дома. — Идиот! Сколько раз можно тебе повторять, что… — На какой-то миг его голос перешел в яростное шипение. — Вон! Вон! Вас, дуралеев, ждет работа, как, впрочем, и остальных. Но сначала уясните: он — именно Тот Самый, утверждаю со всей ответственностью, и он пришел сюда по собственной воле, как то и должно быть.

Три фигуры растворились во мраке, но Карстерс остался. Он еще раз посмотрел на Титуса и затем произнес шепотом:

— Это был сон. Просто сон. И его, мистер Кроу, лучше забыть. Хранить его в памяти совершенно не стоит. Ведь это лишь сон… сон… сон…

Произнеся эти слова, он сделал шаг назад и задернул шторы. Лунный свет тотчас померк, и в библиотеке воцарилась кромешная тьма. Однако спящему еще долго мерещилось, что глаза Карстерса висят над ним в темноте, словно улыбка Чеширского кота.