Ну, что ж, может, так и поступить. Взять да и устроить состязание между Пейдроном Найолом и смекалистым дядюшкой Дженом. Жаль только, что нетрудно догадаться, кто, скорее всего, одержит победу.

– Пусть твой дядюшка думает, а ты тем временем расскажешь мне все, что тебе известно о событиях в Кэймлине.

– Моя королева, меня просили лишь сообщить, что у вас есть верные подданные. Дядя рассердится, если я задержусь, и…

– Я – твоя королева, Пайтр, – твердо заявила Моргейз. – Твоя и твоего дядюшки. Он не станет возражать, если ты ответишь на некоторые мои вопросы.

Судя по его виду, Пайтру больше всего хотелось удрать, но королева устроилась в кресле и принялась по крупицам выжимать из него правду.

Когда Пейдрон Найол спешился во дворе Цитадели Света и бросил поводья конюху, он чувствовал себя превосходно. Для того чтобы поприжать Моргейз, ему даже не пришлось лгать. Лгать Лорд Капитан-Командор не любил. Разумеется, он интерпретировал события по-своему, но ничуть не сомневался в том, что Ранд ал’Тор – Лжедракон и орудие Башни. Увы, в мире слишком много глупцов, неспособных думать самостоятельно и готовых принять на веру всякие россказни. Но Последняя Битва вовсе не будет титаническим поединком между Темным и Возрожденным Драконом, который, пусть он и впрямь возродится, останется всего лишь человеком. Нет, Творец уже давным-давно перестал мешаться в дела человечества, предоставив его собственной судьбе. Когда настанет Тармон Гай’дон, произойдет примерно то же, что и во время Троллоковых Войн, когда – две тысячи лет назад – бесчисленные орды троллоков и прочей нечисти, хлынув из Великого Запустения, прорвались сквозь Пограничные Земли и едва не утопили весь мир в крови. Он, Пейдрон Найол, не позволит человечеству встретить эту опасность слабым и разъединенным.

Весь путь по каменным коридорам Цитадели до его личных покоев Лорду Капитан-Командору сопутствовала рябь поклонов – Чада Света в белоснежных плащах приветствовали своего главу. В передней поспешно поднялся на ноги Балвер, его личный секретарь, и принялся перечислять бумаги, дожидавшиеся подписи Лорда Капитана. Однако внимание Найола привлек рослый мужчина, легко поднявшийся со стула возле стены. На его плаще, под эмблемой солнца, красовался темно-красный пастушеский посох, а ниже три золотистых банта – знаки высокого ранга.

Джайхим Карридин, Инквизитор Руки Света, выглядел человеком суровым, каким и был. Со времени последней встречи с Найолом на висках у него изрядно прибавилось седины, а в глубоко посаженных темных глазах таилась тревога. Что и неудивительно, ибо он провалил два данных ему поручения подряд – такое едва ли простительно для человека, лелеявшего надежду сделаться со временем Верховным Инквизитором, а возможно, даже и Лордом Капитан-Командором.

Бросив плащ Балверу, Найол жестом предложил Карридину проследовать за собой в приемную. Отделанные темными панелями стены украшали трофейные знамена поверженных недругов Цитадели, а на полу красовался огромный, сверкающий знак солнечной вспышки. Золота на него пошло столько, что глаза слепило. В остальном убранство комнаты было по-солдатски простым и непритязательным – под стать самому Найолу. Он уселся в кресло с высокой спинкой, добротное, ничем не украшенное. В обоих концах комнаты высились каменные камины, вычищенные и холодные, тогда как в это время года в них должно было вовсю бушевать пламя. Это ли не явное свидетельство того, что Последняя Битва не за горами? Карридин отвесил низкий поклон и преклонил колена на золотом многолучевом солнце, за многие века гладко отполированном коленями и ступнями.