|
Что касается Фангорна, то он, опустив сначала ноги в бассейн, осушил свой кубок одним глотком — одним длинным медленным глотком. Хоббиты думали, что он никогда не остановиться. Наконец он отставил кубок. — Ах-ха, хум, хм, теперь говорить будет проще. Вы сидите, а я лягу, тогда питье не ударит в голову и я не усну. С правой стороны ниши стояла большая постель на низких ножках, густо покрытая травой и папоротником. Фангорн медленно опустился на нее — лишь с намеком на изгиб посередине — и улегся во всю длинну, заложив руки за голову, глядя в потолок, на котором мелькали отблески, как листья, играющие в солнечном свете. Мерри и Пин сели рядом на подушки из травы. — Теперь рассказывайте вашу сказку, но не спешите! — сказал энт. Хоббиты рассказали о своих приключениях с того момента, как покинули Хоббитанию. Они рассказывали довольно беспорядочно, то и дело перебивая друг друга, и Фангорн часто останавливал их, чтобы вернуться к какому-нибудь более раннему моменту или начинал расспрашивать о событиях более поздних. Они ничего не сказали о Кольце и не объяснили, почему отправились в путь и куда шли, а он не спрашивал. Энта интересовало все: Черные Всадники, Элронд, Раздол, Вековечный Лес, Том Бомбадил, пещеры Мории, Кветлориэн, Галадриэль. Он заставил их снова и снова описывать Хоббитанию. Потом подумал и сказал странно: — Вы там, в окрестностях, никогда, хм, не видели жен энтов? — Жен энтов? — опешил Пин. — А каковы они с виду? Такие же, как вы? — Да, хм, или нет, я уж теперь не знаю... — задумчиво сказал Фангорн. — Но им бы понравилась ваша страна, вот я и спросил. Особенно интересовало его все, что касалось Гэндальфа, но более всего — действия Сарумана. Хоббиты очень сожалели, что мало знали: только очень короткий пересказ Сэма о том, что говорил Гэндальф на Совете, но зато они точно знали, что Углук с отрядом, взявший их в плен, был из Скальбурга, и хозяином его был Саруман. — Хм, хум! — произнес Фангорн, когда их история, наконец добралась до схватки между орками и ристанийцами. — Ну, ну! Вы рассказали мне массу новостей и не сделали ни единой ошибки, насколько я могу судить. Конечно, вы рассказали не все, но я не сомневаюсь, что вы действуете так, как хотел бы Гэндальф. Я чувствую, происходит что-то большое, а что именно, узнаю, наверное, когда-нибудь. Корни и ветви! Что за странное дело! Появляется маленький народец, которых нет в старинных списках, и — обратите внимание! — девять забытых Всадников возрождаются, чтобы охотиться за ними, и Гэндальф берет их в большое путешествие, и Галадриэль дает им приют, и орки преследуют их в Дикой земле... Похоже, они попали в ураган! Надеюсь, они его выдержат! — Ну а вы? — осторожно спросил Мерри. — Хум, хм, меня не заботят Большие Войны, — сказал Фангорн. — Они больше касаются эльфов и людей. Это дело мудрецов: заботиться о будущем. Чего мне лезть в это дело? Я не придерживаюсь никакой стороны, потому что никто не придерживается целиком моей, если вы меня понимаете: никто не заботится о лесах так, как я, даже эльфы теперь... Хотя к эльфам я отношусь лучше, чем ко всем прочим: именно эльфы излечили нас от немоты в давние времена, а это дар, о котором нельзя забыть, хотя с тех пор наши пути и разошлись. Но зато есть кое-что, с чем я решительно не согласен, я целиком против этого. Это — бурарум — он издал глубокий рокот отвращения — это орки и их хозяева. Я не минуты не беспокоился, когда тень легла на Мордор — Мордор далеко. Но ветер, кажется начинает дуть с востока, а он несет старость и увядание всем лесам. Старый энт не в силах сдержать эту бурю: он либо устоит, либо сломается. Но вот Саруман! Саруман — сосед, я не имею права проглядеть его. Полагаю, я должен что-то сделать. Я часто размышлял, что мне делать с ним? — А кто он такой? — спросил Пин. |
