— Ну, что ж-ж-же, посмотрим, ш-ш-ш, что твои рыцари, ш-ш-ш, смогут против, ш-ш-ш, вот этого!

Кармакас велел Медузе следить за узником, а сам, выйдя из зала, приказал армии горгон собраться у главных ворот. Амос создал сферу общения и немедленно отправил Юносу послание:

— Я думаю, они готовят наступление, будьте готовы и действуйте по обстоятельствам.

Юнос и сам уже почувствовал, что горгоны собираются возле главных ворот города. По его команде рыцари бесшумно двинулись вперед. Они огибали разрушенные дома и пересекали улицы, заполненные щебнем, пока не взяли врага в полукруг. Ни одна из горгон не должна была ускользнуть. Беррионцы устали, силы их были на пределе, но они знали, что должны победить в этом последнем сражении.

Кармакас проложил себе путь среди горгон и скомандовал:

— А теперь, ш-ш-ш, вы пойдете и прикончите, ш-ш-ш, эту ж-ж-жал-кую армию! Открывайте, ш-ш-ш, ворота!

Но еще до того, как успели привести в действие подъемник ворот, Юнос прокричал своим людям:

— Фонари!

В один миг вспыхнул четыреста ярких огней. Горгоны в ужасе закричали, но Кармакас приказал им напасть на незваных гостей. Солдаты со щитами-зеркалами на спинах, пятясь, надвигались на воительниц, правой рукой они поднимали фонари, а в левой сжимали маленькие зеркальца, по которым сверяли свой путь. Вот только Юнос, как ни старался, так и не смог найти свое зеркальце и смотрел в чужие.

Женщины с волосами-змеями были окружены зеркалами. Десятки горгон одновременно увидали на щитах свои отражения. Со страшными воплями они распарывали свои животы и разрывали себе внутренности, превращаясь затем в пыль. Наконец, им удалось открыть ворота. Но снаружи их тоже ждали рыцари, образовавшие стену из отражающих щитов. Этот финальный аккорд отправил на тот свет еще добрую сотню чудовищ. Горгоны, словно костяшки домино, одна за другой падали вокруг колдуна. Рыцари все плотнее сжимали кольцо. Ночные воительницы искали выход, но находили только смерть. Один Кармакас, превратившись в огромную гремучую змею, вырвался из окружения. Колдун устремился к замковой башне. В ярости он непрестанно повторял: «Я убью тебя, ш-ш-ш, мерзкий повелитель мас-с-сок, я, ш-ш-ш, убью тебя!»

Амос и Медуза из башни наблюдали за разгромом армии горгон.

— Спасибо, Медуза. Благодаря тебе будут спасены сотни человеческих жизней, и этот город возродится.

— Теперь, Амос, я должна сказать тебе одну важную вещь, — ответила юная горгона. — Есть только один способ вернуть к жизни нашего друга. Этот способ ты знаешь не хуже меня. Не двигайся и слушай, что я тебе скажу.

Медуза отошла в сторону. Она дрожала от волнения и страха.

— Я знаю, Медуза, что ты собираешься мне сказать, но я никогда не позволю тебе взглянуть на свое отражение. Наверняка есть другой способ вернуть к жизни Беорфа. И мы его найдем!

— Я знаю, что говорю, Амос. Я знаю, ты никогда не пожертвуешь мною, чтобы спасти своего друга. Но я поняла, что настоящая дружба — это когда нужно жертвовать собой ради другого. Этому меня научил Беорф, когда посмотрел мне в глаза. Он мог бы ударить меня своей тяжелой медвежьей лапой и даже убить… Однако он не сделал этого, потому что считал меня своим другом. Даже когда Беорф убедился в моем предательстве, он остался верен себе, верен своим чувствам. Благодаря вам обоим я узнала, что такое дружба. Это самое лучшее, что есть у людей, и теперь мой черед доказать вам, что у меня тоже есть сердце. Скажи Беорфу, что я уношу с собой его образ.

Медуза достала из-за пазухи карманное зеркальце Юноса. Амос прыгнул вперед, чтобы удержать юную горгону. Но было слишком поздно — горгона успела взглянуть на свое отражение и прежде, чем рассыпаться в прах, прошептала:

— Ты прав, Беорф, у меня и правда, прекрасные глаза!

В эту секунду в проеме двери появился Кармакас.