— Скорее всего ты прав, — согласился Дарник и обратился к Белгарату:

— Если склон будет такой же крутизны, то, пожалуй, во второй половине дня мы распрощаемся со снегами, при условии, что не будем останавливаться.

— Тогда поехали, — сказал Белгарат и быстро поскакал вниз.

Снег все не прекращался, земля все больше покрывалась белизной, и тьма, царившая прежде под раскидистыми елями, стала уступать место странноватому рассеянному свету, возникающему ниоткуда.

Около полудня путники остановились, наскоро отобедали сыром с хлебом и снова пустились в дорогу через лес, по направлению к Арендии. Через некоторое время, как и предсказывали Дарник с Тофом, снег стал реже, но к нему примешался холодный дождь, а скоро перестали падать и отдельные тяжелые мокрые снежинки, и дальше путники ехали под непрерывным мелким дождем. Капли оседали на еловых лапах, а затем скатывались вниз. Ближе к вечеру поднялся ветер, дождь перестал, но было холодно и промозгло. Дарник огляделся по сторонам.

— По-моему, пора искать место для ночлега, — произнес он. — Я думаю, найти укрытие от ветра и набрать сухих дров нам будет непросто.

Гигант Тоф, чьи ноги свисали с лошади чуть ли не до земли, покрутил головой и затем показал рукой на густую молодую зеленую поросль в дальнем краю поляны, на которую они только что въехали. Он снова принялся жестикулировать, а Дарник некоторое время следил за его знаками, потом кивнул, и оба они поскакали в сторону густой зелени, где, спешившись, взялись за работу.

Для стоянки они выбрали полянку, огороженную молодой порослью, через которую почти не проникал ветер, а сверху защищенную кронами раскидистых елей, словно соломенной крышей. Вдобавок они согнули несколько молодых деревьев и связали их верхушки, так что получилось нечто вроде солидного купола. Потом это сооружение покрыли холстом, прочно привязали его, и вышел хороший просторный шатер. С противоположной от выхода стороны раскопали землю и обложили будущее кострище камнями.

После такого дождя трудно было найти сухие дрова в лесу, но Гарион использовал приобретенный в походе за Шаром опыт и принялся отыскивать топливо под поваленными деревьями, с подветренной стороны стволов, под камнями. К вечеру они с Эриондом собрали внушительную кучу дров и хвороста, пока Полгара и Сенедра готовились к ужину.

В нескольких сотнях ярдов вниз по склону нашли маленький родник, и Гарион с двумя кожаными ведрами пошел за водой, то и дело оскальзываясь на мокрой земле. Свет в чаще угасал быстро, и вскоре красноватый свет костра весело заплясал на ветвях елок. Пришел Гарион с двумя полными ведрами воды, раскачивающимися у него в руках.

Полгара повесила на сук свою мокрую накидку и, напевая что-то себе под нос, принялась вместе с Сенедрой колдовать над очагом.

— О, спасибо, ваше величество, — сказала Сенедра, принимая ведра у Гариона.

Улыбка у нее получилась несколько неестественная — она лишь старалась казаться веселой.

— Я делаю это с превеликим удовольствием, ваше величество, — ответил он, картинно кланяясь Сенедре. — Задача младшего повара — найти и принести воды для помощника главного повара.

Она кротко улыбнулась, чмокнула Гариона в щеку, потом вздохнула и снова принялась за овощи — гарнир к мясу, которое варила Полгара.

После ужина все сели у костра, вялые, полусонные, и некоторое время молча сидели и слушали шум ветра в верхушках деревьев и шелест капель дождя над головой.

— Сколько же мы сегодня проехали? — сонным голосом поинтересовалась Сенедра, устало прислонив голову к плечу Гариона.

— Думаю, семь-восемь лиг, — ответил Дарник. — По бездорожью много не проедешь.

— Мы поедем быстрее, когда выберемся на дорогу из Мургоса на Большую ярмарку, — добавил Шелк, и в глазах его появился блеск от одной этой мысли, а длинный и острый нос задергался.