— Это здесь, — сказал Эрионд и исчез, вместе с конем войдя, казалось, прямо в поросший травой земляной вал.

Все последовали за ним и обнаружили узкий сводчатый проход, явно сооруженный человеческими руками. Но проход этот так зарос высокой травой, что был едва заметен. Гарион с облегчением ступил под своды и очутился в темноте.

Он ощутил отчетливый запах плесени.

— Кто-нибудь додумался захватить факелы? — спросил Сади.

— Они были в тех же тюках, что и весь провиант, — виновато ответил Дарник.

— Поглядим, что можно сделать.

Гарион услышал шуршание, сверкнула искра, и прямо на ладони Дарника заколебался слабый неверный огонек. Вскоре он разгорелся поярче, и вот уже стало возможным разглядеть внутренность древних развалин. Как и у большинства столь же старинных построек, потолок этого подвала был сводчатым. Свод поддерживали массивные каменные опоры. Гарион уже видел подобные постройки — в старинном дворце короля Анхега в Вал-Алорне, в развалинах Во-Вокуна, в нижних этажах своей собственной цитадели в Риве и даже в мавзолее одноглазого бога в Хтол-Мишраке.

Шелк задумчиво глядел на Эрионда.

— Уверен, ты сможешь объяснить мне, откуда узнал про это местечко.

— Я долгое время прожил тут с Зедаром. Он дожидался, покуда я подрасту и смогу похитить Шар.

Драсниец был глубоко разочарован.

— Как прозаично.

— Прости. — Эрионд одну за другой заботливо отводил лошадей в дальний конец подвала. — А ты хотел бы, чтобы я сочинил для тебя красивую сказку?

— Не обижайся, Эрионд, — примирительно сказал маленький человечек.

Ургит тем временем внимательно обследовал одну из массивных колонн.

— Здесь явно потрудились не мурги, — уверенно объявил он. — Камни слишком хорошо подогнаны.

— Башня была построена еще до того, как мурги проникли в эту страну, — ответил Эрионд.

— Рабами? — изумился Ургит. — Да они умеют лепить лишь глиняные хатки!

— Они предпочитают, чтобы все именно так и думали. А между тем они строили башни и даже целые города еще в те времена, когда мурги жили в шатрах из козьих шкур.

— Может быть, кто-нибудь разведет огонь? — сквозь стиснутые зубы процедила трепещущая Сенедра. — Я замерзаю.

Гарион взглянул на нее — губы у маленькой королевы совсем посинели.

— Дрова вон там, — сказал Эрионд. Он исчез позади одной из колонн и возвратился с охапкой гладких белых прутьев.

— Мы с Зедаром собирали хворост на берегу — море часто выбрасывает ветки. Остался приличный запас.

Юноша подошел к очагу у задней стены, положил на пол охапку и склонился, заглядывая в трубу.

— Похоже, она не засорилась.

Дарник немедленно принялся за дело, вооружившись кремнем и трутом. Через считанные минуты маленький оранжевый язычок уже жадно лизал островерхую горку мелких щепочек. Все сгрудились вокруг огня, подкладывая палочки потолще, от всей души желая, чтобы огонек поскорее разгорелся.

— Так не годится, — сказал Дарник с несвойственной ему суровостью. — Вы только мешаете огню, он может погаснуть.

И все неохотно отступили.

А Дарник принялся осторожно подбрасывать щепочки в пламя, потом в ход пошли маленькие прутики и лишь затем — более крупные. Языки пламени росли и крепли и скоро объяли сухие прутья. Вскоре на сводчатом потолке заплясали оранжевые сполохи, и Гарион ощутил слабое тепло.

— Ну, хорошо, — озабоченно сказала Полгара, — а как быть с пищей?

— Матросы уже ушли от корабля, — сказал Гарион, — сейчас как раз время отлива, так что все судно, разве что за исключением кормы, лежит на суше.