|
Танцевальный ритм овладевал не только слухом, но и телом – Анечка поймала себя на том, что ступает точно в такт ухающим барабанам. Короткий коридор вывел их в большой угольно-черный зал, расчерченный лучами разноцветных лазеров. Сполохи мигающих прожекторов и холодный ультрафиолет подсветки не могли вырвать стены из цепких объятий тьмы. Около сотни распаренных подростков остервенело сотрясались в такт тяжелой танцевалке. Некоторые курили, некоторые бессмысленно улыбались. Над головами приплясывали на стенах нарисованные скелеты, светящиеся в потоках ультрафиолета, парили анимационные призраки. Лазеры мигали в едином ритме, люди двигались в едином ритме, воздух подрагивал, сигаретный дым струился к потолку, подчиняясь, казалось, тому же ритму. – Жизнерадостное местечко, – нахмурилась Анечка. – Деня мог бы выбрать клуб почище. – И чем бы мы тогда занимались? – безразлично спросил Лесик. – Ловили бы бабок-гадалок? В дальнем конце зала возвышалась черная сцена, на которой в световых столбах прожекторов эпилептически дергалась четверка музыкантов. Звуки они издавали такие, что музыкой это мог назвать только глухой. – Чего это Деня сегодня на клавишах? – удивилась Анечка. – Секрет… – не сумел сдержать смешок Лесик. – А серьезно? – Девушка старалась перекричать лавину рвущегося со сцены звука. Мелькание лазеров начало действовать на нее возбуждающе, дрожь в груди постепенно спускалась ниже, завладевая всем телом. Казалось, упругие волны барабанного рокота и всеобщего возбуждения щекочут кожу под одеждой. – Вчера зрители пытались Деню в зал стащить, – сказал Лесик. – Он малость повредился. Музыка оборвалась так резко, что последнее слово Лесика повисло в замершем воздухе. Но никто из посетителей клуба не обратил на это внимания. Клавишник – долговязый, затянутый в кожу белобрысый юноша – придвинул к губам микрофон. Рокот движения и неотлаженный свист отдались в динамиках. Музыкант картинно прислушался, его губы растянулись в улыбке. – В нашей программе короткий перерыв, – подмигнул он собравшимся. Зал отозвался неодобрительным гулом. – А после небольшой паузы на сцену выйдет та, которую все так ждут, – продолжал белобрысый. – Лучезарная Коротышка-Ириш с новой программой! Толпа взревела, многие в щенячьем восторге захлопали в ладоши. Клавишник помахал им рукой. Гул усилился. Анечка брезгливо скривилась и взяла Лесика за локоть. – Пойдем в гримерку! – крикнула она ему в ухо, стараясь перекрыть рев толпы. Они двинулись через зал – Лесик активно работал локтями, на него ругались, отчего Анечка только больше хмурила брови. Музыканты уже скрылись за кулисами, и только клавишник копался с проводами синтезатора. – Чего это вы? – удивленно вытаращился он, увидев знакомые лица. – Ты еще спрашиваешь? – сквозь зубы процедила Анечка. – Тебя больше часа нет на связи! Совсем с ума посходили? Мы из-за вас чуть не убились. – Остынь, – попробовал остановить ее Лесик. – Не затыкай мне рот, – отмахнулась девушка. – Трудно было позвонить? Договаривались же – в нынешней обстановке связь через каждые пятнадцать-двадцать минут! Всех на уши подняли! – Во, налетела… – музыкант озадаченно почесал в затылке. |
