— Отлично, просто отлично! — азартно приговаривает Озорник. — Удивительная техника, такая вычурная и сложная — и настолько подвижная! Впрочем, здесь наверняка немалую роль играет дирижер, управляющий всем этим оркестром… Сколько тебе пришлось учиться?

— Долго! Не отвлекай! — Ласка слилась с громадой рыцарской машины; голос Озорника — словно назойливая муха, бьющаяся о стекло где-то неподалеку. Еще один выпад… Еще… Так, давление падает, пора подбросить очередную порцию угля… Нет, все. Хватит. Пора возвращаться.

За работой время летит незаметно. Ремонтные бригады довели до ума двух механических рыцарей и возились с третьим, когда на всех уровнях Крепости взвыли сирены. «Началось», — поняла Ласка. Сердце вдруг ухнуло куда-то вниз, затрепыхалось испуганной птицей. Из недр механизма вылез Озорник, вытирая руки ветошью.

— Четыре дня, как я и говорил… — задумчиво бросил он.

— Внимание! Механикам — держать боевые машины под парами! Сотникам подняться на крепостную стену! — прокатилось по пещере. — Приказ полковника!

Озорник внезапно ухмыльнулся и подмигнул Ласке.

— Я не сотник, конечно. Но больно уж хочется взглянуть.

— Господа, попрошу к телескопам. — В голосе полковника слышались тревожные нотки. — Вот наш противник…

Ветра не было. С серого неба падали редкие снежинки — и безмятежность зимнего утра резко контрастировала с тем, что творилось по ту сторону границы. Ордынцы подвели железнодорожную ветку почти к самому перевалу. Всю ее, сколько хватало глаз, занимали воинские эшелоны. С платформ сгружали неуклюжую технику, а вдали, сливаясь со снежной пеленой, маячила пузатая туша дирижабля. Там тоже шли работы: людские фигурки, похожие с такого расстояния на муравьев, суетились возле странной конструкции. Колонны кавалерии растянулись на многие версты. Над равниной висели клубы угольного дыма и пара. Приведенная в движение мощь подавляла: казалось немыслимым сдержать всю эту армаду силами гарнизона Крепости. Шолт-Норт, заметив побледневшие лица соратников, принялся отдавать распоряжения. Это подействовало: люди выходили из ступора, их движения обретали точность и осмысленность.

— Они наверняка планируют начать с артподготовки: недаром подогнали бронепоезд. Потом, судя по всему, — очередь тех странных самоходных машин. Не понимаю, на что они рассчитывают. Серьезного урона их орудия нанести не смогут, а наша артиллерия сметет весь этот железный хлам, как только он окажется в пределах досягаемости.

— Возможно, планы татар тоньше, чем вы полагаете, полковник, — знакомый, чуть насмешливый голос заставил Шолт-Норта обернуться.

— Разве вам не положено находиться при машинах, господин Озорник?

— Я ведь вольнонаемный, а не казак, — пожал плечами тот. — Впрочем, не извольте беспокоиться: за рыцарями хорошо приглядывают… Вы не берете в расчет их дирижабль? Похоже, он не зря здесь болтается.

— Бомбардировка либо десант, — раздраженно отмахнулся Шолт-Норт. — В любом случае, стоит им снизиться — и наша картечь превратит чертову штуковину в дуршлаг.

— Хорошо, коли так, — пробормотал Озорник. — Вы знаете, что там за механизмы?

— Эти неуклюжие гусеничные ползуны? Первый раз вижу.

— А я вот — не в первый. Это не военные машины, во всяком случае — изначально. В Империи они используются для инженерных работ. Но эти явно тяжелее — похожи на горнодобывающее оборудование.