– Постарайся не думать об этом сейчас. – И Шамрон по-отечески похлопал его по плечу. – Отдохни. Навести Лию. Потом проведи какое-то время с Кьярой.

– Да, – сказал Габриэль, – провести вечер без осложнений пойдет мне на пользу.

Глава 32

Иерусалим

Шамрон отвез Габриэля на гору Херцль. Начинало темнеть, когда Габриэль шел по обсаженной деревьями дороге ко входу в больницу. В вестибюле его ждал новый доктор Лии. Он был толстенький, в очках, с длинной, как у раввина, бородой и неизменно приятными манерами. Он представился – Мордехай Бар-Цви, затем взял Габриэля за локоть и повел по коридору, выложенному прохладным иерусалимским камнем. Своими жестами и интонацией он дал понять Габриэлю, что знает многое из весьма необычной истории болезни пациентки.

– Должен сказать, она выбралась поразительно хорошо.

– Она разговаривает?

– Немного.

– А она понимает, где находится?

– Иногда. Одно могу сказать несомненно: она очень хочет видеть вас. – Доктор взглянул на Габриэля поверх грязных стекол очков. – Вы, похоже, удивлены.

– Она тринадцать лет не разговаривала со мной.

Доктор пожал плечами:

– Сомневаюсь, чтобы это повторилось.

Они подошли к двери. Доктор постучал и впустил Габриэля. Лия сидела в кресле у окна. Она обернулась, когда Габриэль вошел в комнату, и улыбнулась. Он поцеловал ее в щеку и сел на край кровати. Лии с минуту молча смотрела на него, потом отвернулась и снова стала смотреть в окно. Так, точно его тут и не было.

Врач извинился и, выйдя, закрыл за собой дверь. Габриэль сидел с ней, радуясь тому, что ничего не надо говорить, а за окном сосны постепенно исчезали в сгущавшейся тьме. Габриэль просидел так целый час, пока не появилась медсестра и не сказала, что Лие пора спать. Габриэль встал, и Лия повернула голову.

– Куда ты?

– Сказали, что тебе надо отдохнуть.

– Я ведь только этим и занимаюсь.

Габриэль поцеловал ее в губы.

– Еще раз… – И умолкла. – Ты снова придешь ко мне завтра?

– И на следующий день.

Она отвернулась и стала смотреть в окно.

На горе Херцль не было такси, поэтому он сел в автобус, переполненный людьми, едущими с работы. Все сидячие места были заняты; он стоял в центре и чувствовал, как сорок пар глаз впились в него. На Яффа-роуд он вышел и стал ждать на остановке автобус, идущий на восток. Затем решил не делать этого – после одной поездки он остался жив, другая может оказаться гибельной, поэтому он пошел пешком, подгоняемый ночным ветром. Он на секунду остановился у входа на рынок Макаде Иегуда, затем пошел дальше – на Наркисс-стрит. Кьяра, должно быть, услышала его шаги на лестнице, потому что ждала его на площадке у их квартиры. Ее красота – после изрезанного шрамами лица Лии – поражала еще больше. Когда Габриэль нагнулся, чтобы поцеловать ее, она подставила ему только щеку. От ее недавно вымытых волос пахло ванилью.

Она повернулась и вошла в квартиру. Габриэль последовал было за ней и остановился. Квартира выглядела совсем иначе: новая мебель, новые ковры и светильники, свежеокрашенные стены. Стол был накрыт, и на нем горели свечи. Они были совсем маленькие, и это указывало на то, что они горели уже какое-то время. Кьяра, проходя мимо стола, задула их.

– Как красиво, – сказал Габриэль.

– Я потрудилась, чтобы закончить все до твоего приезда. Я хочу, чтобы это был настоящий дом. Где ты был? – Она постаралась – не очень успешно – задать этот вопрос без конфронтации.