— Хорошо, Питер, я пойду именно так, потому что ничего другого мне в голову все равно не приходит, — вздохнула она и устало опустилась в кресло.

— Так, — решительно вмешалась Мэри, — поскольку ты сейчас мало соображаешь, а вчера у тебя было помутнение рассудка, позволь мне заняться твоим туалетом. А ты на минутку закрой глаза и расслабься. Доверься мне. Все-таки я что-то понимаю в нарядах и макияже.

Хилари мотнула головой, соглашаясь, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Мэри возилась с вещами. Питер сел к телевизору. Привычные звуки успокоили Хилари, и она провалилась в сон. Очнулась, когда Мэри удовлетворенно закричала:

— Вот оно!

— Почему ты так кричишь? — спросила сестра, сбрасывая остатки сна.

Она дремала, наверное, минут десять, но они вернули ей силу и утраченное душевное равновесие.

— Потому что я нашла идеальный вариант для сегодняшнего вечера, — гордо сказала Мэри. — Смотри!

На кровати лежали шелковые жемчужного цвета брюки и легкомысленная зеленая блузка с глубоким вырезом, открытыми плечами и множеством воланов. Хилари бросила ее в сумку просто так, она не решалась раньше надевать столь вызывающую вещь. Эту блузочку подарила ей Мэри, которой еще не довелось получить удовольствие, разглядывая в ней сестру.

— Мэри, мне будет неловко в ней, — запротестовала Хилари. — Слишком глубокий вырез, потом я не люблю оборочки.

— Во-первых, это мой подарок, — грозно заявила Мэри, — а во-вторых, ты же искала именно это...

— Не перестаю восхищаться твоей проницательностью, — засмеялась Хилари. — Давай я надену, потом решим. Иди пока в гостиную.

Когда она вышла из спальни в вечернем наряде, даже Питер оторвался от экрана.

— Мам, это ты? — спросил он, изумленно глядя на мать.

— Это я, — кокетливо ответила Хилари. — Ну как?

— Ничего. — Мэри внимательно рассматривала сестру, наслаждаясь происшедшей переменой. — Прическа и макияж...

— Я тебя спрашиваю, не буду ли я шокировать публику? — надула губы Хилари.

— Будешь. Особенно если как следует накрасишься, — успокоила ее Мэри. — Но это именно то, что нужно. Все мужчины будут сегодня твои. Так что не переусердствуй.

Хилари действительно была хороша. Сестра любовалась ее точеной фигурой, длинной хрупкой шеей, которая еще более удлинялась вырезом, тонкими девичьими руками. Юная леди на пороге любви — вот что было сейчас в Хилари. Ни тени офисной жесткости или властности. Струящаяся блестящая ткань брюк притягивала взгляд и манила тайной. Было полное ощущение, что женщина голая, а легкая накидка на теле — лишь дань традиции.

— Повертись, — приказала Мэри.

Хилари с удовольствием провальсировала по комнате: она видела в зеркало, что эффект получился именно тот, которого она желала. Зеленая блузка оттенила необычный цвет ее глаз, сделала аппетитной небольшую грудь, подчеркнула девичью хрупкость плеч и рук.

— Ты накрасишь меня? — спросила она, останавливаясь.

— Нет, позволю испортить то, чего так долго от тебя добивалась, — иронично заметила Мэри. — Садись и не смей мне мешать. Критиковать художника может каждый. Но сначала посмотри.

— Делай со мной, что хочешь, — милостиво разрешила Хилари. — Мне теперь все равно.

Прошел еще час, прежде чем она отправилась на прием.

Теперь она осторожно оглядывалась по сторонам, пытаясь поймать взгляды мужчин и удостовериться, что она производит впечатление. Через несколько минут Хилари совершенно успокоилась: она прочла в глазах мужчин восхищение и удивление. В некоторых — желание. Вот так! — мысленно сказала она им всем и взяла бокал с шампанским.