Выражение, появившееся в глазах Софи, сдавленный возглас, вырвавшийся из ее груди, сказали ему все, что он хотел знать.

— О Господи, Софи! — воскликнул он голосом, полным страдания. — Что же мы с тобой наделали! Почему мы все так запутали? Я помню, как вчера вечером думал — пока лихорадка еще позволяла думать, — что мне не жить, если с тобой что-нибудь случится. Если бы ты знала, как я тебя люблю! Если бы ты знала, как я ненавижу эту дурацкую вазу и как жалею, что позволил своему идиотскому предубеждению против твоего дяди…

— Арлетта рассказала, какое горе он принес вашей семье и как издевался над тобой в детстве, — перебила его Софи. — Точно так же он обращался и с моей мамой. Однажды… однажды она призналась, что хотя ей очень стыдно, но она его ненавидела.

— Могу себе представить, как плохо ей было, — тихо сказал Ив. — Но тебе из-за меня пришлось гораздо хуже. — Он отвел глаза в сторону и продолжал, не глядя на нее: — Когда хирург сказал, как близок я был к… Так страшно сознавать, что наш ребенок мог прийти в этот мир без меня и я никогда бы не увидел созданного нами с тобой чуда. Меня бы не было, чтобы заботиться о вас, защищать. О, Софи! Как мне не хотелось умирать! И не только из-за ребенка, но и из-за тебя.

— Мне тоже было очень страшно, что ты умрешь, — не смогла сдержать рыданий Софи. Ив, не обращая внимания на протесты, сел в кровати и здоровой рукой крепко прижал ее к себе.

— Я знаю, проблемы между нами пока остаются, — сказал он, когда она подняла на него мокрое от слез лицо. — Но верю, что если мы очень постараемся, то сможем их решить.

— Я вовсе не хотела скрывать от тебя правды… — виновато начала Софи.

— Молчи! — властно остановил ее Ив, и она благодарно улыбнулась. — Меньше всего меня расстроило, что ты племянница Фернана. Меня ранило то, что ты не доверяла мне настолько, чтобы признаться в этом.

— Я не призналась потому, что очень тебя любила и очень боялась потерять. Да и мама советовала пока не говорить о Фернане. К тому же я сразу почувствовала, как ты к нему относишься. — Софи тяжело вздохнула, затем, решившись выяснить все до конца, добавила: — Но ведь и ты не был со мной откровенен. Ты не рассказал мне о своих отношениях с Катрин.

— Да, — согласился Ив после небольшой паузы. — В этом я не был с тобой откровенен…

— Ты не хотел, чтобы я узнала, как ты ее любишь, — печально вставила Софи.

— Нет! — горячо запротестовал Ив и тут же вскрикнул от боли, случайно потревожив больную руку. — Нет! — повторил он спустя несколько минут, когда благодаря нежным стараниям Софи боль поутихла. — Я не сказал тебе о Катрин потому, что мне было стыдно. Ведь я всерьез никогда не задумывался о том, что она станет моей женой. Просто я был в том возрасте, когда каждый мужчина мечтает о любви. Вот я и вообразил, будто влюблен в нее, и даже пытался увести от мужа, которого она обожала. Я поступал некрасиво и мне было стыдно признаваться тебе в этом.

Он притянул Софи к себе и зарылся лицом в ее волосы, чтобы скрыть предательскую влагу в глазах.

— Но лишь встретив тебя, я понял, что значит любить по-настоящему. Такого со мной не было никогда, и я даже не представлял, что так может быть. — Он помолчал, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. — Я всегда буду относиться к Катрин с искренней дружбой и симпатией, но люблю я лишь тебя. И ты навсегда останешься единственной женщиной, которую я способен так любить.