Он смотрел в окно и не отвечал, но я не собиралась сдаваться, проявляя истинное бесстрашие – прямо как девчонка в том фильме, который был у всех на устах. Я не помнила, как ее звали, но вместе с ней играл Тео Джеймс, так что фильм был сносным.

– Помнишь, мы вызывали призраков? – продолжила я, сидя в кресле с ногами. – Но нам тогда было лет по тринадцать, а за год до этого мы и вовсе клялись, что видели на улице чупакабру. Но неважно. По-моему, у меня в квартире поселилось привидение.

Чарли медленно моргнул.

Я глубоко вздохнула.

– В прошлую субботу пульт от телевизора оказался в холодильнике, а когда я вернулась со смены, работала посудомойка. Когда я пришла с работы в четверг, работал телевизор в моей спальне. Я выключила его, перед тем как уйти. Так что есть только три варианта: либо в моей квартире поселился призрак, либо там без моего ведома живет еще кто-то, либо я схожу с ума. И последнее, кстати, уже не кажется мне невозможным.

Мой нервный смех эхом пронесся по тихой палате. Правда в том, что меня пугали эти странности. Я рассказала о происходящем маме, с которой болтала по пути к Чарли, и она решила, что это точно проделки призрака. Хотя я и не видела привидений, все же я в них верила. Слишком уж много людей – здоровых, нормальных, совершенно адекватных – утверждало, что встречало их. Не может быть, чтобы хотя бы часть из этих свидетельств не была правдива. Но раньше в моей квартире ничего не происходило. С чего вдруг привидение решило начать свои проделки именно сейчас? А может, оно и раньше хулиганило, просто я этого не замечала? Боже, мне было страшно думать, что в моей квартире живет призрак.

Мне стоило купить в магазине побольше соли, желательно целое ведро. Соль помогала ребятам из «Сверхъестественного».

Вздохнув, я вытащила картину, которую принесла с собой, и показала ее Чарли. Я изобразила еще один пейзаж, на этот раз пляж городка Рехобот-Бич, куда родители возили нас летом. Песок на холсте блестел, словно на нем были рассыпаны тысячи крошечных бриллиантов. Рисовать океан было интересно, но он получился не совсем точно.

Потому что ни один океан не мог тягаться глубиной с глазами Риса.

Мне нужна была помощь.

Чарли не взглянул на картину, поэтому я встала с кресла и повесила ее на стену рядом с рисунком Берлоги Дьявола. Затем развернулась и потерла руками лицо. Без очков я чувствовала себя странно. Мне казалось, что я голая. М-м-м, голая. Я сразу подумала о Рисе.

Мне очень нужна была помощь.

Опустив руки, я едва сдержала желание побиться головой о стену. Я несколько секунд смотрела на Чарли, надеясь, что он обернется и хоть мгновение посмотрит на меня, но этого не случилось.

– Рис хочет оставить ту ночь в прошлом, – объявила я в тишине. Само собой, Чарли знал всю правду о той ночи. – Он пояснил мне, почему сожалел о случившемся. – Я усмехнулась. – Было бы гораздо проще, если бы он сказал все сразу. Он рассказал мне, что к чему, что не хочет быть мне просто другом. И довольно ясно выразился: сказал, что… стоит моего времени.

Я представила, что Чарли согласился с этим, а затем подошла обратно к креслу и упала на подушку.

– Он не сказал, что хочет стать моим парнем или что хочет со мной встречаться. Так далеко наш разговор не зашел. Но в среду ночью он пришел в бар, и мы болтали, совсем как раньше. Он со мной флиртовал. – Я подтянула колени к груди, положила на них подбородок и тяжело вздохнула. – Я не сказала ему, что на самом деле случилось. Ты ведь знаешь, он ненавидит ложь. Да и когда мне было ему рассказать? Эй, ты думаешь, что тебе перепало, но на самом деле нет. Столько времени прошло, что я не знаю, как к этому подступиться.

Чарли ничего не ответил, но я не сомневалась, что он меня понял.