— Прекрасно. — Она набралась духу и выпалила: — Росс, Дэвид уехал. Насовсем. Он сказал, что собирается остановиться у друга, у которого квартира на Ланкастер Гейт. — Она знала, что говорит необычно оживленно, но остановиться не могла. — Он просил передать тебе, что скоро даст о себе знать.

Росс ответил не сразу, но его голос был как обычно спокоен:

— Ну, думаю, в этом нет ничего удивительного. Так или иначе, он собирался уехать в конце недели. — Трудно было судить, знал ли он это или предполагал. — Джулия, пожалуйста, проверь мой синий костюм. Там вроде было пятнышко на лацкане.

— У тебя же есть другие, — заметила она и вдруг почувствовала, что говорит как жена — любая жена всплеснула бы руками и возвела глаза к небу, услышав подобную просьбу, будто бы заботиться о костюмах мужа — самое главное женское занятие.

— Да, есть. — В его голосе послышался скрытый смешок. — Но я хочу надеть синий. Он под цвет твоих глаз. Увидимся в шесть, Джулия.

Улыбаясь, Джулия положила трубку. Она бросила взгляд в зеркало и увидела, что у нее блестят глаза, и этому блеску она была обязана Россу. Почему надо сомневаться в нем? Зачем ему притворяться, что он любит ее, когда обстоятельства делали возможным быстро и безболезненно прервать их отношения несколько недель назад? В обмане не было смысла.

Первый раз Джулия вошла в комнату Росса.

Обычно все стирала и убирала миссис Купер, и любую попытку помочь ей в уборке воспринимала как намек на то, что она не справляется со своими обязанностями. Джулия прошла по красновато-коричневому ковру к стенному шкафу и открыла его, провела пальцами по грубой материи спортивного твидового костюма. Наклонившись, она почувствовала легкий запах табака, и у нее учащенно забилось сердце. Росс надевал его только однажды, в первую неделю ее приезда. Это, казалось, было так давно.

В синем костюме она Росса никогда не видела. Джулия вынула костюм из шкафа и повесила на дверцу так, чтобы на него падал свет. На левом лацкане пиджака она действительно заметила пятнышко, розовое размазанное пятнышко как раз на уровне ее губ. Она задумалась, пытаясь снова пробиться сквозь мрак, окутывающий ее сознание. Нет, конечно, это было безнадежно. Темнота и пустота, ни одной зацепки, ни одной искорки памяти. Она знала теперь только то, что ей рассказывали. И, возможно, так все и останется.

Закусив губу, она стряхнула с себя оцепенение, борясь с уже знакомым чувством приближающейся депрессии, взяла костюм и пошла вниз, из шкафа над мойкой достала пятновыводитель — помада не должна доставить много хлопот.

Через пять минут на костюме действительно не осталось даже намека на пятно. Джулия встряхнула пиджак, чтобы побыстрее улетучился запах химикатов, и заметила, как из бокового верхнего кармана выскочила какая-то бумажка и упала на пол. Это оказалась страничка из записной книжки с телефонным номером, небрежно нацарапанным определенно женской рукой. Глядя на нее, Джулия почувствовала, как у нее неприятно сдавило сердце. Ну и что, одернула она себя сердито. У Росса куча клиентов, и, конечно, среди них есть и женщины. Эта бумажка пролежала у него, возможно, несколько месяцев.

Она резко скомкала ее и хотела бросить в мусорную корзину, но передумала и вместо этого тщательно расправила. Эта бумажка не принадлежит ей, и не ей решать выбросить эту записку или оставить. Важен этот телефонный номер или нет? Нужно, по крайней мере, показать ее Россу. Но как? Если она отдаст ему записку сама, это может выглядеть так, как будто она проверяет его карманы. Может быть, оставить записку на письменном столе и предоставить ему самому обнаружить ее?

И посмотреть, какая будет реакция, когда он увидит ее, мелькнуло в голове.