Он выпрямился и, очищая руки, твердо посмотрел на нее.

— Тогда, должно быть, миссис Купер ошиблась, думая, что ты договаривалась о приеме с неким доктором Стюартом?

Жаркая волна обдала ее лицо и тут же схлынула.

— Ну хорошо, я виделась с доктором Стюартом.

— Тогда почему ты об этом не сказала?

— Потому что мне нелегко с тобой говорить. — Она держала крепко сцепленные руки на коленях. — Я… мне нужно было с кем-то поговорить о своих проблемах.

— Ты могла попытаться со мной.

— Я пыталась, — ответила она и увидела, как окаменело его лицо.

После долгого молчания он сказал:

— Я не невропатолог. Если тебе от исповедей станет легче, давай валяй. Мне же вся эта история никакого удовольствия не доставила. Не могу сказать, что мне понравилось, что ты побежала за советом к Стюарту, но если это может помочь, пусть будет так. Когда ты снова собираешься увидеть его?

— Больше не собираюсь. — Джулия тяжело вздохнула. — Он тоже не психиатр.

— Но он человек, который понимает тебя лучше, чем я? — спросил Росс жестко. — Ему это нетрудно. Он определенно не хотел, чтобы я рассказал тебе все слишком рано. Если бы у меня был здравый смысл, я держал бы рот на замке, и наш брак, возможно, сейчас не разрушился бы.

— И на чем бы он основывался? — Она нетвердо встала на ноги. — Я собираюсь ложиться.

— Джулия. — Он сделал движение к ней, но остановился и сунул руки в карманы. — Что с нами станет дальше?

— Не знаю, — честно сказала она. — Я действительно не знаю.

— Тогда тебе лучше скорее принять решение. Я не смогу долго жить в подвешенном состоянии. — Он резко отвернулся от нее. — Пока ты будешь это обдумывать, я переберусь в другую комнату.

Если перед этим она еще могла что-то сказать, теперь этот момент прошел безвозвратно.

— Возможно, ты прав, — произнесла она и ушла, оставив его одиноко стоящим у окна.

Джулия прожила остаток недели почти в бессознательном состоянии. Ужин у Эшли был событием, которое оба ждали, поскольку надеялись, что это несколько разрядит возникшую между ними напряженную атмосферу, но одновременно и боялись. Однако если Пегги и заметила радикальную перемену в их отношениях, она никак это не прокомментировала. Внешне Росс был все такой же. Он говорил, смеялся, создавал для окружающих впечатление человека с обычным для каждого грузом проблем. Только в его глазах Джулия видела перемену. В его взгляде, обращенном на нее, не было никаких чувств, это был взгляд постороннего человека. Она теряла любимого и не могла заставить себя ничего сделать.

Из этого мертвого состояния, в которое она с каждым днем все глубже погружалась, ее вывел один телефонный звонок, раздавшийся в их доме утром в пятницу. Росс, завтракавший в это время, снял трубку и прикрыл дверь на кухню, так что Джулия ничего не могла услышать из разговора. Когда он вернулся к столу, у него был вид человека, обретшего новую цель в жизни.

— Я уезжаю на день, — объявил он. — Возможно, вечером не вернусь. Полагаю, мое отсутствие не очень обеспокоит тебя. — Он не дал ей времени для ответа — если на это вообще можно было ответить. — Возможно, для тебя это будет хорошей возможностью попытаться разобраться в себе и решить, что ты хочешь делать, — произнес он ровным голосом, безучастно глядя на нее. — Однажды я совершил ошибку, пытаясь удержать то, что уже не существовало. В этот раз я соглашусь с твоим мнением. Только приди к какому-то решению, Джулия. — Он опустил салфетку на стол.