Она пересчитала полотенца и выписала заказ еще на несколько десятков. Благодаря Ваннетте ей пора пополнить запасы раствора для химической завивки. Едва Делейни закончила инвентаризацию, как со стоянки донесся приглушенный скрип гравия. Она замерла и прислушалась. Звук повторился. Не размышляя, Делейни схватила корзину для мусора и открыла дверь черного хода.

Возле капота серебристого «кадиллака» стояла Софи в голубой парке. В одной руке она держала белый конверт, а другой приподняла «дворник» и подсунула конверт под его лопасть. Делейни, и не заглядывая в конверт, знала, что там.

– Так это ты!

Софи резко обернулась, прижала руку к груди, открыла и снова закрыла рот. Судя по ее виду, она была ошеломлена не меньше Делейни. А Делейни не знала, радоваться ли ей, что записки подкидывал не какой-нибудь сумасшедший, или накричать на избалованную девчонку.

– Я просто… просто…

Пролепетав нечто невразумительное, Софи схватила конверт и сунула его в карман.

– Я знаю, что именно ты «просто» делала. Ты пыталась оставить мне очередную записку.

Софи скрестила руки на груди. Она храбрилась, но ее лицо было почти таким же белым, как снег.

– Пожалуй, мне надо позвонить твоему отцу.

– Он уехал. У него медовый месяц, – сказала Софи, ничего не отрицая.

– Ну, это не навсегда. Я подожду, когда он вернется.

– Ну и звоните, он вам не поверит. Если он и хорошо к вам относится, то только из-за Лайзы.

– А вот твой дядя Ник поверит. Он знает про первые две записки.

Софи опустила руки.

– Вы ему сказали? – вскричала она так, как будто это не она, а Делейни совершила что-то дурное.

– Да, сказала, и теперь он мне поверит, – заявила Делейни с уверенностью, которой па самом деле не чувствовала. – Вряд ли он обрадуется, узнав, что это ты оставляла мне записки с угрозами.

Софи вскинула голову:

– Вы ему не расскажете!

– Объясни, зачем ты тут рыскала и пыталась напугать меня своими записками, тогда я, может быть, не стану рассказывать Нику.

Несколько долгих секунд Софи молча смотрела на Делейни, потом попятилась.

– Ну и звоните, а я буду все отрицать.

Делейни дождалась, пока Софи уйдет, и вернулась в салон. Она не хотела, чтобы подобное поведение просто так сошло девчонке с рук, но беда в том, что у нее не было опыта общения с детьми и в то же время не хотелось перекладывать эту проблему на Лайзу, когда та вернется после медового месяца. К тому же Делейни подозревала, что у Лайзы могут быть свои трудности с Софи, и не стоило добавлять к ним еще одну. Значит, оставался только Ник. Вопрос в том, поверит ли он ей.

Делейни еще не приняла окончательного решения, когда на следующий день в половине четвертого в салон вошла Софи. Делейни подняла взгляд от парика миссис Стоксберри и заметила девочку, которая маячила у входной двери.

Ее густые темные волосы были заколоты по бокам невидимками с цветочками, глаза на маленьком личике казались огромными. В большом пушистом пальто она была похожа на испуганного ребенка.

– Подожди минутку, я сейчас освобожусь, – сказала ей Делейни и снова переключила внимание на клиентку. Она приладила на голове пожилой женщины белый парик и протянула ей черный, надетый на пластиковую болванку. Получив с миссис Стоксберри плату с учетом пенсионной скидки, Делейни проводила ее до выхода. Теперь она могла уделить внимание Софи. Она ждала, когда девочка заговорит. После минутного колебания Софи сказала:

– Вы вчера не звонили дяде Нику.