– Разве у тебя нет друзей среди мальчиков?

– Есть, но это другое дело.

Обе замолчали, Делейни думала о Нике и о том, что же она все-таки чувствует. Ревность – точно. Стоило ей представить Ника с другой женщиной, как у нее внутри все переворачивалось. А еще она ощущала тревогу – так как не знала, увидятся ли они снова. И разочарование – от сознания, что, видимо, им все же лучше больше не видеться.

Она освободила от зажимов последнюю прядь волос Софи и обрезала их немного наискось, чтобы на плечах они слегка подгибались.

Однако все эти привычные для Делейни действия не могли избавить ее от растерянности.

– Почему вы так добры ко мне?

– Не слишком ли рано ты сделала такой вывод? Ты же еще не видела, как твоя прическа выглядит сзади.

Делейни вручила Софи зеркало и крутанула кресло. Увидев, что ее не обкорнали, девочка вздохнула с облегчением.

– Мне нечем вам заплатить.

– Мне не нужны твои деньги.

Делейни сняла с девочки пеньюар и бумажную полоску, закрывавшую шею, и опустила кресло.

– Если тебя кто-нибудь спросит, где ты стриглась, скажи, что у меня. Но если ты снова будешь мыть свои прекрасные волосы ужасным шампунем и они опять станут выглядеть черт знает как, то говори всем, что ты стриглась у Хелен.

Делейни показалось, что на губах девочки мелькнула улыбка.

– И чтобы больше никаких записок. Я приму твои извинения – если они будут искренними.

Софи разглядывала свое отражение в зеркале с каменным лицом. Потом она прошла к вешалке и взяла пальто. Делейни продолжала наблюдать за Софи и тогда, когда та вышла из салона и пошла по улице. Пройдя полквартала, девочка провела пальцами по волосам и тряхнула головой. Делейни улыбнулась. Она умела распознать удовлетворенного клиента.

Делейни отошла от окна, спрашивая себя, какой будет реакция родственников Софи.

Ответ она узнала на следующее утро, когда украшала салон к предстоящему Рождеству. Через парадный вход вошел Ник. Он был в кожаной куртке и зеркальных очках. Делейни только что сварила кофе и готовилась принять клиентку, записанную на половину десятого.

До того как Ваннетта Ван Дамм приковыляет на очередную ежемесячную укладку, у нее оставалось полчаса.

– Софи сказала, что ты ее подстригла.

Делейни отложила рулон прозрачной липкой ленты и зеленую гирлянду. Сердце ее забилось быстрее, и она инстинктивно приложила руку к груди.

– Да, подстригла.

Ник снял темные очки и окинул взглядом наряд Делейни – черную водолазку, короткую клетчатую юбку и черные сапоги.

– Сколько я тебе должен?

Он сунул очки в карман куртки и достал чековую книжку.

– Нисколько. – Ник снова посмотрел ей в глаза, а она опустила взгляд к его груди. Почему-то Делейни не удавалось одновременно смотреть ему в глаза и думать. – Иногда я делаю стрижки просто для рекламы.

Делейни отвернулась к столу и принялась ставить в стакан расчески, прошедшие санитарную обработку. Она слышала за спиной шаги Ника, но продолжала заниматься своим делом.

– А еще Софи призналась, что это она подбрасывала тебе записки.

Делейни посмотрела на отражение Ника в зеркале. Он подошел ближе и расстегнул куртку. Под курткой была видна голубая фланелевая рубашка, заправленная в джинсы, и плетеный кожаный ремень.

– Я удивлена, что она тебе рассказала.

– После того как ты ее подстригла, она стала чувствовать угрызения совести и решила признаться. – Ник остановился прямо позади Делейни.