Она нажала на газ своей «миаты», как автогонщик по сигналу стартового пистолета, и отпустила сцепление ровно настолько, чтобы машина въехала на край пешеходного перехода. Ник вздрогнул и отскочил в сторону. Его серые глаза впились в нее взглядом из-под нахмуренных бровей. Какая-нибудь доля секунды – и ее бампер задел бы его правую ногу.

Делейни улыбнулась Нику, и жизнь в этот момент казалась ей прекрасной.

В течение нескольких часов Делейни никак не могла решить, идти ли ей в гости к Лайзе или нет, пока у нее не мелькнула мысль, что она отчетливо представляет себя устроившейся на диване со стопкой журналов и бутылкой вина. Ей двадцать девять лет. И если она срочно не предпримет чего-нибудь по этому поводу, то вполне может стать одной из тех женщин, которые надевают шляпы, вместо того чтобы причесываться, и носят, вместо красных туфель на платформе спортивные тапочки. Боясь передумать, Делейни торопливо надела черную водолазку и кожаный жилет цвета лайма. Джинсы на ней были тоже черные, а высокие ботинки подходили по цвету к жилету. Она уложила волосы при помощи мусса и в каждую из четырех дырочек, которые были у нее в каждом ухе, вставила по простой золотой сережке в форме кольца.

На вечеринку Делейни приехала в начале девятого. Дверь ей открыли три хихикающие девочки лет тринадцати. Они повели ее в глубину просторного дома, построенного из речного камня и кедра.

– Все там, – сказала одна из них, девочка с темными глазами. – Если хотите, можете оставить сумочку в папиной комнате…….

В маленькой кожаной сумочке в форме шляпной коробки у Делейни лежали бумажник и помада цвета бургундского вина. Делейни задумалась: если сумочка пропадет, без кошелька можно обойтись, а вот купить помаду от «Эсте Лаудер» взамен утерянной ей не удастся целый год.

– Нет, спасибо. Ты Софи?

Проходя через кухню, девочка едва взглянула на Делейни через плечо.

– Да. А вы кто?

У Софи были ямочки на щеках и брекеты на зубах. И великолепные черные волосы с ужасными посеченными концами. Делейни всегда бесили посеченные концы волос. Это как криво висящая картина, которая не дает покоя до тех пор, пока не перевесишь ее ровно.

– Я подруга Лайзы, Делейни.

Софи резко обернулась и посмотрела на Делейни расширенными глазами.

– О Боже! Я слышала о вас от бабушки.

Судя по выражению лица Софии, Бенита не рассыпалась в комплиментах в адрес Делейни.

– Понятно, – буркнула Делейни.

Она обошла девочек и через двустворчатую стеклянную дверь вышла на веранду. На белый песок пляжа падала широкая тень от двух огромных сосен. На легких волнах озера Лейк-Мэри покачивалось несколько лодок, привязанных к пирсу.

– Привет, – сказала Лайза. Оставив гостей, она подошла к Делейни. – А я уж боялась, что ты не выберешься. Ты сюда пришла с какой-нибудь вечеринки?

Делейни посмотрела на свою одежду, потом на других гостей – все были в футболках и шортах.

– Нет, я еще не совсем оправилась от простуды, – ответила она. – Ты уверена, что никто не против моего прихода?

– Конечно! Как тебе парад?

– Почти такой же, как в прошлый раз, когда я его видела. За исключением того, что группа ветеранов Второй мировой войны сократилась до двух стариков на последнем сиденье школьного автобуса. – Делейни улыбнулась. Впервые за последний месяц она почувствовала себя непринужденно.