– Наверное, моя машина привлекает внимание.

– Нет, не машина. Это вас трудно не заметить.

В простых футболках и шортах, которые Делейни носила в последнее время, она чувствовала себя совершенной невидимкой. Искренне удивившись, она ткнула в себя пальцем и переспросила:

– Меня?

– Только не говорите, что вы из тех девушек, которым нравится притворяться, будто они не знают, что они красивые.

Красивая? Делейни знала, что она вовсе не красивая. Она привлекательна и может выглядеть очень даже неплохо, если постарается. Но если Стив хочет сказать ей, что она красавица, – пусть, она не будет ему возражать. Потому что хотя он и не очень естественный, но он все же не собака – ни в переносном смысле, ни в прямом. В последнее время Делейни так много времени проводила в обществе Дьюка и Долорес, что, пожалуй, в лучах такого внимания могла бы и растаять – если позволит себе.

– Сколько вам лет? – спросила она Стива.

– Двадцать два.

На семь лет моложе. Делейни в двадцать два вовсю экспериментировала с жизнью. Тогда она чувствовала себя как заключенный, на время выпущенный из тюрьмы. В течение пяти лет, между девятнадцатью и двадцатью четырьмя годами, ее жизнь была полна безрассудства и абсолютной свободы. Отличное было время, однако сейчас она была рада, что стала старше и мудрее.

Делейни посмотрела вниз, на девочек. Подростки бежали к кромке воды, размахивая руками. Если разобраться, не так уж намного она старше Стива. И она не ищет серьезных отношений. Делейни еще немного отпила из бутылки. Она подумала о том, что могла бы просто использовать этого парня на лето. Использовать, а потом бросить. Ее-то мужчины использовали и бросали, почему бы ей не поступить с ними так же, как они с ней?

– Дядя Ник вернулся! – крикнула Софи отцу, стоявшему в окружении друзей.

Делейни похолодела. Ее взгляд метнулся к лодке, медленно приближавшейся к краю причала, и к мужчине, который стоял у штурвала, широко расставив ноги. Его темные волосы развевались на ветру, позади него сидели три пассажирки. Лодка вошла в тень высокой сосны. Софи и ее подружки бросились к причалу, возбужденные голоса подростков заглушили шум мотора. Ник засмеялся, и ветер донес его смех до Делейни. Она поставила бутылку на перила и повернулась, чтобы найти Лайзу. Та стояла в нескольких футах от нее с виноватым видом.

– Извини, Стив, – сказала Делейни и направилась к подруге.

– Только не убивай! – прошептала Лайза.

– Надо было мне сказать.

– А ты бы тогда пришла?

– Нет.

– В таком случае я рада, что соврала.

– Хотела, чтобы я пришла и ушла?

– Не будь занудой. Тебе давно пора забыть свою враждебность по отношению к Нику.

Делейни посмотрела Лайзе в глаза. Она старалась не принимать слова подруги близко к сердцу, напомнив себе, что Лайза не знает о завещании Генри и о том, как Ник использовал ее десять лет назад.

– Я знаю, он будет твоим деверем, но у меня есть веские основания испытывать к нему «враждебность», как ты выразилась.

– Луи мне рассказал.

В мозгу Делейни пронеслись мириады вопросов. Кто еще что-то знает? Много ли они знают? Кто, кому и что рассказал?

– Что он тебе сказал?

– Он рассказал про завещание.

Делейни покосилась на Луи, который смотрел на озеро. Конечно, она бы предпочла, чтобы о завещании не знал никто, но больше всего ее волновало не это. Слава Богу, ее самый большой страх до сих пор похоронен в прошлом.

– Давно ты в курсе?

– Примерно с месяц.