Он наклонил голову и нежно прикусил ее нижнюю губу.

Несколько мгновений, несколько биений сердца Делейни стояла неподвижно – она была так ошеломлена, что не могла шевельнуться. Ее переполняли миллионы новых необъяснимых ощущений. Ник Аллегрецца покусывал ее губы, и у нее захватывало дух. Рот у него был теплый и твердый, и он целовал ее как мужчина, за плечами которого опыт длиною в целую жизнь. Он поднял руки и обхватил ее голову ладонями, слегка надавив большим пальцем на подбородок, так что она приокрыла губы. Теплый язык Ника ворвался в ее рот. Его дыхание имело привкус пива. По спине Делейни пробежали горячие мурашки. Никогда еще она не испытывала такого ощущения, как будто кожа на ее груди и под подбородком стала тесной. Никто еще не вызывал у нее желания действовать не размышляя, не задумываясь о последствиях, отбросив все это на потом.

Она положила ладони на твердую грудь Ника и сама втянула его язык в свой рот.

И все это время где-то на периферии ее сознания жило ощущение невероятности происходящего. Ведь это Ник, тот самый мальчишка, который всегда и восхищал ее, и мучил. Ник, мужчина, который мог сделать так, что ее бросало в жар и у нее сбивалось дыхание.

Он прервал поцелуй раньше, чем хотелось Делейни, и погладил ее шею. Потом схватил ее за руку и сказал:

– Пошли отсюда.

В этот раз Делейни не стала спрашивать, куда они идут. Ей было все равно.

Глава 7

Ник уехал за три мили от города и остановил машину на песчаном берегу Энджел-Бич. Место было уединенное – чтобы туда попасть, им пришлось открыть ворота из железных прутьев. Делейни неплохо знала это место. Густой лес соседствовал здесь с белым песком, и все это принадлежало Генри.

Ник прислонился к капоту «мустанга» и поставил одну ногу на бампер. Потом вынул из упаковки две банки пива и поставил на капот возле себя.

– Ты когда-нибудь пила пиво?

Он открыл обе банки и протянул одну Делейни.

Генри давал ей как-то пробовать пиво из своей бутылки.

– Да, конечно, все время пью.

Ник прищурился и взглянул на нее сквозь ресницы.

– Все время, говоришь?

Он поднес банку ко рту и сделал большой глоток.

Глядя на него, Делении тоже отпила из своей банки. И тут же отвернулась, чтобы скрыть гримасу. Она посмотрела на Лейк-Мэри. Озеро лежало в двадцати футах отсюда. Лунный свет прочертил на черной ряби мерцающую серебристую дорожку.

Полная луна стояла над самой водой. Казалось, по лунной дорожке можно перейти с одного берега на другой, не замочив ног, и попасть в какое-то неведомое экзотическое место. Кожу Делейни щекотал прохладный ветерок, но ей не было холодно.

– Насколько я понял, ты не хочешь учиться в университете штата Айдахо.

Делейни снова повернулась к Нику. На его темных волосах блестел лунный свет.

– Нет, я не хочу сразу поступать в колледж.

– Так не поступай.

Делейни рассмеялась и глотнула еще пива.

– Ну да, когда это было, чтобы мои желания принимались в расчет? Генри даже не спросил, какие предметы я хочу выбрать этой осенью. Он просто записал меня и за все заплатил.

Некоторое время Ник молчал, но Делейни могла не спрашивать, о чем он думает, – все было и так понятно. Нику все годы учебы в колледже приходилось работать, чтобы заплатить за привилегию, которую Делейни отец навязывал насильно.

– Пошли старика в задницу, – сказал наконец Ник. – Я бы послал.

– Да, я знаю, ты бы послал, а я не могу.

Он поднял банку и спросил:

– Почему?

Потому что у нее всегда было чувство, что она в долгу перед Генри, потому что он вытащил их с матерью из крошечного трейлера на окраине Лас-Вегаса.