Граф Рауль ушел. Старый граф обратился к Жан-Пьеру.

— Что ты собираешься делать сегодня? — спросил он нежным голосом, которым всегда говорил с внуком.

Тот играл с Максом и ничего не ответил. Лариса сказала:

— Мы идем на прогулку, мосье.

После минутного колебания старый граф проговорил:

— Лучше бы вы сегодня не делали этого. Мой сын собирается стрелять, к тому же Бернард расставляет ружейные самострелы. Вам лучше остаться дома. А после полудня мы с Жан-Пьером поедем кататься.

— Ему это очень понравится, мосье.

— Обговорим дальнейшие планы за ленчем, — сказал граф и, погладив внука по голове, направился в гостиную.

— Возьмем Макса на прогулку? — спросил Жан-Пьер.

— Мы не пойдем гулять сейчас. Дедушка хочет, чтобы мы побыли дома.

— А Макс хочет гулять! — упрямо сказал Жан-Пьер.

Лариса выглянула наружу через дверной проем. Во дворе светило солнце. Ей и самой не хотелось сидеть дома в такую погоду. Внезапно ее осенила мысль.

— Послушай, Жан-Пьер. Знаешь что мы сделаем? Пойдем заберемся на крышу. Ты мне никогда не показывал, какой вид открывается оттуда. Наверное, видно все те места, по которым мы гуляли, и в парке, и в лесу. Пойдем, ты их мне покажешь.

Мальчик с восторгом повел гувернантку на самый верх. Они поднялись по винтовой лестнице, устроенной внутри одной из башенок, и вышли на ровную площадку на крыше дома, расположенную чуть правее купола. По краю шло надежное металлическое ограждение, поэтому можно было не опасаться случайного падения. Няня не раз предлагала Ларисе подняться сюда, чтобы осмотреть окрестности. Вид действительно открывался впечатляющий: все было видно как на ладони. Лариса посмотрела в сторону храма Венеры, расположенного за регулярным парком, и увидела статую Афродиты, под которой они сидели с графом Раулем. Затем она посмотрела на широкую дорогу, ведущую в Париж, и вспомнила, как она вчера мчалась верхом на лошади по полям и парку в поисках этой дороги. Лариса не могла удержаться от того, чтобы не поискать глазами тропинку, по которой на покрытый лесом холм должен подниматься граф Рауль. Она отчетливо различила его фигуру.

Вот он миновал огороженный забором регулярный парк, вот пересек лужайку, где в загоне паслись овцы. В одном месте изгородь подходила совсем близко к сосняку. Лариса подумала, что оттуда, вероятнее всего, и приходит лиса. Граф Рауль взбирался прямо по лесной тропе на вершину холма.

Внезапно она обернулась на какой-то странный звук. Жан-Пьеру надоело рассматривать округу, и он решил поиграть с собакой. Он схватил щенка за шею и сжал руки. Очевидно, это причинило животному боль, и Макс отчаянно забился, пытаясь высвободиться.

— Жан-Пьер! Прекрати немедленно! — закричала на него Лариса. — Я уже говорила, что когда ты берешь собаку за горло, то делаешь ей больно.

Мальчик неохотно, как показалось Ларисе, выпустил щенка. В глазах Жан-Пьера стояло нехорошее выражение. Вот уже во второй раз она застает его за попыткой задушить Макса. С тяжелым чувством Лариса подумала о неизбежном, но нужном разговоре со старым графом о его внуке. Просто необходимо, чтобы ребенка посмотрел врач! Она никак не могла отогнать от себя воспоминание о деревенском сумасшедшем в Редмарли, задушившем трехгодовалую девочку.

Максу не было причинено никакого вреда, и он снова радостно играл со своим маленьким хозяином, помахивая при этом хвостом. Но Лариса никак не могла забыть выражения глаз Жан-Пьера, «Может быть, я преувеличиваю, — думала она. — Может быть, это обыкновенная детская шалость?» Тем не менее, нужно поговорить с кем-нибудь о Жан-Пьере. Невозможно было и дальше делать вид, будто бы он нормален.