— Так вы… не угрожали мне?

— Нет. Я не стал бы опускаться до такого.

— Тогда зачем было пугать меня? — спросила Тэлия. — Вам известно, как я ранима, когда речь заходит о моей матери.

— Так же, как бываю раним и я, когда речь заходит о вас.

— Вряд ли вы можете заставить меня поверить в это, особенно после вашего поступка.

— Какого поступка? — спросил граф. — Несколько минут назад я всего лишь не удержался от желания вас рассердить и только!

Тэлия не отвечала, и он добавил:

— Я просто предложил вам избавиться от необходимости бороться за добывание средств к существованию для себя самой, для вашей матери и, разумеется, вашей горничной, Анны. Вы ответили мне отказом! Хорошо же, начнем сначала. Я должен найти предложение, которое вы примете.

Заметив, что вид Тэлии выражает недоумение, вызванное неожиданной сменой его настроения, граф продолжил:

— Предположим, за здоровьем вашей матери будут наблюдать лучшие доктора в Лондоне.

— Это также нечестно, и вы отлично понимаете это! — воскликнула Тэлия.

— «В любви и в войне не бывает нечестных методов», — процитировал граф.

— Любовь! — насмешливо воскликнула девушка. — Впервые вы заговорили о любви! Если, конечно, это слово применимо к вашему… предложению!

— Так вам хочется этого?

— Разумеется, мне хочется любви, — сказала Тэлия. — Но именно этого-то вы никогда не сумеете мне предложить, милорд, а значит, нет смысла продолжать эту беседу.

— Похоже, как вы мне указали, я и вправду поступил весьма глупо, — сказал граф.

На его губах появилась усмешка, и он произнес:

— Как я мог забыть, что каждая женщина мечтает сделаться объектом ухаживания!

— Меньше всего я мечтаю об этом, — сухо сказала Тэлия. — Если, конечно, под ухаживанием вы подразумеваете попытки окольным путем заставить меня принять то… от чего я только что отказалась.

— Но, получив все это, вы бы были только благодарны, — холодно заметил граф.

— Всегда помнила о том, что следует бояться данайцев, дары приносящих, — сказала Тэлия. — И о том, что кто предостережен, тот вооружен. Что бы вы ни предложили мне теперь, милорд, я уже буду знать, каковы ваши истинные цели.

— Тогда мне придется пересмотреть свою кампанию с другой стороны.

Тэлия рассмеялась:

— Так вот что это на самом деле — кампания! Битва, которую нужно выиграть любыми средствами, чтобы не потерять воинской чести! Но на этот раз, милорд, вы встретили непримиримого врага, которого нельзя запугать или застать врасплох!

— Звучит довольно самоуверенно.

— А вы не так страшны, как мне казалось.

Граф нахмурился.

— К чему вы это говорите?

— Только что вы, быть может, сами того не Сознавая, заново убедили меня в том, что вы настоящий джентльмен, и как бы вы ни обошлись со мной, мою мать вы не обидите.

Граф не ответил, и Тэлия сделала шаг в его сторону. «

— Ведь так? — спросила она. — Ведь это правда… так?

В ее голосе слышалась мольба, и граф с сожалением произнес:

— Уступаю вам в этом, но ни в чем больше.

Он увидел облегчение в ее глазах, и это тронуло его.

В том, как она старалась защитить свою мать, было что-то героическое.

Он поставил бокал и сказал:

— Я отвезу вас домой.

— Благодарю вас, — только и ответила Тэлия.