Остановившись на пересечении туннелей, Гриф тихо позвал Тесс, но в ответ услышал только слабый шорох, а затем увидел впереди красные глаза крысы. Тогда он позвал громче и прислушался к эху, которое было глуше и тише, чем в каменных коридорах наверху.

В конце концов, еще немного постояв, прислушиваясь, он двинулся по туннелю в том направлении, куда исчезла крыса, останавливаясь перед каждым низким арочным проемом и осматривая крошечные кладовки. В итоге ему удалось обнаружить лишь ящики с луком и репой да круглые сыры, а в одной из комнат – два застекленных шкафчика со столовым серебром, призывно блеснувшим в свете его свечи.

Дойдя до конца туннеля, Гриф вернулся к короткому проходу назад в дом, а затем двинулся в другую сторону поперечного прохода. Перед его глазами вдруг возник образ Стивена, лежащего у подножия лестницы, и к его горлу подступил удушливый ком.

Он снова позвал Тесс по имени и с раздражением воспринял последовавшую в ответ тишину. Ее здесь нет, он чувствовал это сердцем.

В конце прохода все двери в кладовки были закрыты, но в каждой находилось небольшое зарешеченное окошко. Внутри стояли высокие винные стеллажи, отбрасывавшие призрачные тени.

– Тесс! – снова громко позвал Гриф.

Неподалеку послышался какой-то звук, и он, остановившись, прислушался, потом повторил ее имя. Звук тоже повторился.

Выскочив за дверь кладовки, Гриф едва в спешке не уронил свечу. Он свернул налево, туда, где еще не был, и...

Это было похоже на выстрел из пушки, который толкнул Грифа вперед. Он ощутил песок во рту и одновременно услышал грохот. Некоторое время он не мог прийти в себя, не мог дышать, ощущая лишь странное жжение пониже ребер и усиливавшуюся боль в скуле. Перед его глазами встала вертикальная стена, испещренная странными полосками света и тени, и он не сразу осознал, что это пол.

Гриф попытался поднять голову, но мышцы отказывались служить ему, и он снова уткнулся лицом в пыль. Внезапно его рука нащупала что-то твердое. Револьвер! Но что, если не он один здесь вооружен, ведь в него только что стреляли?

Словно в картинке-загадке его оцепеневший мозг начал собирать вместе разрозненные части картины. Стивен. Значит, он не умер и сейчас находится здесь.

Несмотря на головокружение, сознание Грифа начало проясняться, и он понял, что лежит на животе, а над ним стоит Элиот и ожидает, что он покроется потом от страха и будет испуганно молить о пощаде.

Рука Грифа инстинктивно сжала револьвер, и он перекатился на бок прежде, чем Стивен успел выстрелить в него еще раз.

По-видимому, пуля застряла в плече, и Гриф удивлялся лишь одному – как Стивен не попал ему в сердце с такого близкого, расстояния. Теперь он мог достаточно хорошо видеть Элиота, а когда тот вытер лицо рукавом рубашки и на белой материи появилось красное пятно, понял все.

О Боже, всего лишь кровь из носа!

Ему захотелось рассмеяться. Гриф ошибочно посчитал носовое кровотечение следствием смертельной раны. Он и засмеялся бы, если бы не чувствовал, как теплая влага стекает на его живот, как болит челюсть, как онемела левая рука и в подмышке тоже стало влажно от крови. Теперь он уже не так отчетливо различал Стивена, который приблизился к нему и направил дуло револьвера ему в голову.

– Прости! – Казалось, Стивен действительно говорит искренне. – Может быть, это утешит тебя, кузен, но сейчас ты присоединишься к своей жене.

Гриф едва расслышал эти слова, но подсознательно они мгновенно подействовали на него. Он ударил ногой по лодыжке Стивена, и тот покачнулся. Выстрел раздался в тот момент, когда его руки непроизвольно взметнулись вверх, и в ту же секунду Гриф нажал на спусковой крючок.