|
«Вот так, всех. Давай считать», — весело ответил я. Дедушка начал почему-то неохотно складывать раков в кучку, шепотом приговаривая: «Один, два, три...» Радости в его действиях не наблюдалось. Куча росла, я полез в карман за деньгами. На цифре «двадцать шесть» дедушка вдруг остановил счет и замер. «Что такое?» — не понял я. «Все», — угрюмо сообщил дедушка. В рюкзаке оставалось больше половины. «Как все? Вон еще сколько!» — «Большой остался. По рупь штук». Это было уже совершенное свинство — оставшиеся раки ничем не отличались от уже сосчитанных, но я пошел на принцип — не знаю, почему. «Хорошо, давай по рублю». Дедушка и тут не обрадовался, вопреки моим ожиданиям, а посмотрел на меня с неприкрытой ненавистью. Масла в огонь подлили два молодых казаха, наблюдавших за сценой. «Да ладно, дед, отдай артисту подешевле, он поет хорошо!» Действие это произвело прямо обратное — дед совсем нахохлился, опустил голову и забормотал что-то по-своему. Я ничего не понимал. На дне рюкзака оставалось еще не меньше десятка раков, когда старикан вдруг затянул тесемки и даже спрятал рюкзак за спину. «Все! Не продается больше! Уходи!» В голосе его было столько решимости и горя, что я совсем растерялся. Уговаривать было бесполезно. Я рассчитался, сложил раков в два больших целлофановых пакета и поехал в гостиницу, недоумевая. Вместо благодарности за то, что я помог ему разом выполнить свой рабочий план, этот непонятный дед практически прогнал меня. Что такое?
Прозрение пришло лет десять спустя. Я ведь, сам того не ведая, испортил дедушке главное удовольствие — целый день торговли, занятия мужского и достойного. День, который он собирался провести не спеша и с наслаждением, среди таких же как он, солидных и уважаемых людей. Я попрал святыни. Я украл у него праздник. И мне стало стыдно. Поделикатней надо быть, что ли. Почутче.
Калькулятор гармонии
Мне в жизни невероятно повезло — мой отец обладал способностью видеть красоту. Для этого, кстати, необязательно быть художником (хотя отец именно им и был). Я не знаю, каким образом он передал эту способность мне — никаких специальных занятий, насколько помню, не проводилось. Но уверен, что дело тут не только в генах.
Я смотрю вокруг и думаю: как славно было бы создать прибор, измеряющий количество гармонии в мире. Или в отдельно взятом явлении. Если не количество, то хотя бы ее наличие. Или отсутствие. Две лампочки — красная и зеленая. Ведь человечество разучилось считать столбиком, и появился калькулятор. Правда, если быть точным, то тут как раз все наоборот: человечество быстро разучилось считать столбиком именно благодаря появлению калькулятора. С другой стороны, мы настолько хорошо разучились чувствовать гармонию, что появление прибора просто неминуемо. Осталось изобрести и обязать к применению. Иначе мы уже никогда не поймем, что анекдот, рассказанный по радио или напечатанный в газете, в тот же момент перестает быть анекдотом навсегда. Превращается из хорошего анекдота в плохую юмореску. И что соленая шутка с матю-гом, лихо сымпровизированная на сцене кабаре, становится несмешной на экране телевизора и совершенно непереносимой в кино. И что сленг, звучащий естественно в молодежной компании, омерзительно фальшиво выглядит на билбордах в рекламе газировки или пива. Ибо гармония есть соответствие друг другу массы аспектов — жанра, места, времени, пространства, ритма, цвета, мелодии и слова, а пошлость — результат несоблюдения этих соответствий. Понимаете? Не понимаете? Вам совершенно необходим прибор в карманном исполнении. А еще хорошо бы специальную службу по охране гармонии от посягательств. Федеральную. Небесно-голубая форма, эмблема — какая-нибудь лира с крылышками. Прибор большой, отка-либрованный, крепится на спине в виде рюкзака. |
