— Я и так это знаю, — улыбнулся он. — Это был несчастный случай. И разве не случай привел вас сюда?

Казалось, он дал ей пощечину.

Лицо Джойс неуловимо изменилось — глаза стали глубже, а на губах мелькнула хитрая усмешка. Чувственная фигура словно заполнила до отказа огненное вечернее платье.

— Я глава сатанистской секты, — сказала она. — И это я убила Дика Реншо.

Глава 19

Теперь в библиотеке находились две силы, более опасные и изощренные, чем те, с которыми до сих пор когда-либо имели дело Джойс Эллис или Патрик Батлер. Ибо этими силами были два различных темперамента, которых подсознательно влекло друг другу, которые могли быть любовниками и даже супругами.

— Ну? — осведомилась Джойс хорошо знакомым Батлеру спокойным голосом, правда с едва уловимым оттенком насмешки.

— Это я тоже знал, — ответил Батлер, коснувшись диктофона.

— Знали? — с легким недоверием переспросила Джойс.

— Конечно! — Батлер вскочил.

— Вам меня не напугать, мистер Батлер. Могу я сесть?

Она придвинула другое кожаное кресло так, чтобы оба сидели спиной к камину, видя при этом лица друг друга. В очаге трещали поленья. Джойс, опершись обнаженным локтем на подлокотник кресла, подпирала ладонью подбородок. Глядя на ее улыбку Моны Лизы под темными волосами и складки платья огненного цвета, обрисовывающие фигуру, Батлер почувствовал, что гнев вспыхивает в нем с новой силой.

— Когда я увидел вас в Холлоуэе, — сказал он, живо припоминая маленькую комнату с багровым небом за окном, — то мысленно пришел к выводу, что вы чертовски чувственная и страстная натура…

Джойс улыбнулась.

— А также, — продолжал Батлер, — что вы ловкая и законченная лгунья, чьи слезы выглядят почти как настоящие. Но при такой респектабельности и ангельской внешности вы бы не признались в своей вине даже вашему защитнику. Короче говоря, я сразу понял, что вы виновны, как сам дьявол. Разве я не говорил вам, что никогда не ошибаюсь? Но, — добавил он, глядя в странные серые глаза Джойс, — мне следовало обратить внимание на кое-что еще. Помните, дорогая? Мы сидели друг против друга за маленьким столиком с голой крышкой. Я говорил о смерти миссис Тейлор, а вы рисовали на столе пальцем. Сначала вы прочертили вертикальную линию, а потом поперечную горизонтальную у нижнего конца вертикальной. Перевернутый крест — символ Сатаны! Вы сделали это у меня на глазах, а потом повторили, думая, что я не знаю, о чем это свидетельствует.

— Да, — согласилась Джойс, полузакрыв глаза. Ее щеки пылали.

Батлер наблюдал за ней. Он не собирался напоминать, что доктор Фелл тоже посетил ее в тюрьме, отметил ту же привычку и сообщил об этом ему. В час своего триумфа он предпочитал помалкивать о докторе Фелле.

— Я молилась своему божеству. — Лицо Джойс вновь стало спокойным. — Вы верите в Бога и силу Добра?

— Да.

— Значит, вы должны верить в Сатану и силу Зла, — просто сказала Джойс. — Они неразделимы. Разве я не говорила вам, что я дочь священника?

— Говорили. И о том, какой скучной и ужасной была ваша жизнь.

— Поклонение Богу скучно и утомительно. А поклонение Сатане… — она провела руками по своему телу, — дарует огонь, безумие и радость. Он истинное божество, но еще большим божеством был для меня…

— Ричард Реншо? — осведомился Батлер. — Человек, походивший на меня?

— Да. — Улыбка Джойс стала злой.