«Принято считать, что игра превращает актеров в ужасных эгоистов, но гораздо важнее знать, как и где ты играешь и где хранишь наработанное мастерство. Это сознание возникает в разных частях твоего „я“ и постепенно перемещается от одной части к другой. На самом деле игра непосредственно связана с энергией. Я нахожусь в мире с самим собой, лишь когда играю. Потому что в эти минуты я больше не Энтони Даффи, мальчик, запертый в шкафу. До свидания, Анна».

Он провел в тюремной камере два дня и две ночи, то есть дольше, чем похвалялся. По-прежнему ловкий и изобретательный, он спрятал пластиковый пакет из-под чистой одежды, которую ему разрешили взять с собой. Дэниэлс туго завязал его узлом на шее. Почти столь же туго, как завязывал колготки на шеях задушенных им жертв. Пакет был плотно прижат к его лицу, и когда полицейские, глядевшие на него в «глазок» камеры каждые пятнадцать минут, заметили Дэниэлса, то подумали, что он заснул. И только во время проверки в два часа, снова открыв «глазок», они заподозрили неладное. Дэниэлс крепко сомкнул руки на спине. Таков был последний жест — свидетельство его решимости уйти из жизни.

Анна узнала эти новости на следующее утро. Она отказалась прочесть или выслушать содержание адресованной ей записки. И ощутила колоссальное облегчение, поняв, что больше не столкнется с ним во время долгого суда.

Для нее это был наилучший исход, хотя Алан Дэниэлс, по обыкновению, думал только о себе. Желая отпраздновать, как назвала это она, свое «освобождение», Анна купила новый костюм. Проследила, как продавщица сложила его, завернула в листы тисненой бумаги и поместила в яркую, красивую коробку. В эту минуту Анна почувствовала, что готова приступить к следующему делу. Она отточила зубы на серийном убийце, на своем первом и таком трудном расследовании. Теперь уже ничто не сможет вывести ее из равновесия. Анна передала кредитную карточку, улыбнулась, посмотрев в ясные голубые глаза услужливой молоденькой продавщицы, и вспомнила совет, который Баролли дал ей на будущее: «Следи за выражением глаз. И жди, когда в них промелькнет страх».