— Нет, не этот утес, госпожа, — он взглянул на утес позади них. — Если бы вы упали с этих скал, то попали бы на камни и разбились бы, а сейчас вы упали возле меня, в нескольких ярдах от опасных скал.

Удивленная его манерой речи, Сильвия взглянула вокруг и почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Они стояли на маленьком пляже. Скорее, это был не пляж, а покрытое песком подножье утеса. И не было никакой возможности убежать отсюда или перебраться на другой утес. Хотя она всего-то только упала со скалы, но, тем не менее, вокруг все изменилось.

Сильви почувствовала, что ей трудно дышать, в голове опять сильно застучало. Она сжала лоб ладонями и пыталась прояснить для себя, что здесь не так. Было ясно, что вокруг что-то изменилось.

— Я думаю, что мне надо вернуться в отель, — прошептала она. — Мне кажется, что я заболела.

— Отель? — Баррик видел, что она становится возбужденной, но не знал, как ей помочь. Он отложил свою одежду на тот случай, если придется действовать. — Я не знаю этого слова.

— Вы не знаете этого слова? Я говорю по-английски, так же, как вы. Хотя ваш язык какой-то староанглийский, но все-таки английский. Какую часть слова вы нашли трудной? О мужчина, это просто очень и очень странно! — сказала она, когда увидела, во что он одевается, и в этот момент сама была обескуражена своим сарказмом.

Такую одежду, какая оказалась на нем, она раньше никогда не видела, пожалуй, лишь только в кино или в театре. Он выглядел как исторический персонаж. Как будто часть театрального представления. Да, он был необычен в этом наряде. Вся одежда была на тесемках — ни пуговиц, ни молний, ни резинок. Он надел серые штаны, серую рубашку, а сверху черную накидку. Затем обулся в мягкие сапоги, тоже с завязками. Она отшатнулась, когда увидела, что он опоясывается мечом. Еще более поразило то, что у него была пара кожаных черных латных рукавиц. Однако вся эта экипировка соответствовала его наряду.

— Вы играете в какой-то пьесе, правда? — вымолвила она, когда он взял ее руку в свою и они начали подниматься по крутой горной тропинке на верх утеса. — Вы играете Генриха Пятого на каком-то Шекспировском фестивале, не так ли? Я видела фильм об этом.

Когда он обернулся и посмотрел на нее, то от его взгляда ей стало неуютно.

— Генрих Пятый? Вы ошиблись в своих расчетах. У нас был Первый, но он умер два года тому назад. Вся страна теперь страдает из-за борьбы за власть. Матильда пытается захватить трон, тогда как Стефан сидит на нем.

— Матильда и Стефан? — прошептала она, и он кивнул, когда они преодолевали последние метры подъема. Ей стало плохо. У нее промелькнуло в голове все, что ей было известно о Матильде и Стефане. В книге, которую она читала, Матильда была сильной личностью в период раннего средневековья. Эта история о Стефане и Матильде относится к середине двенадцатого столетия. То, что мужчина, подававший ей руку, говорил о них, как будто они были живыми, могло означать только две вещи — он разыгрывает странную шутку с ней или он совсем сумасшедший.

Были две другие возможности, но они слишком похожи на сценарий фильма «Зоны сумерек». То, что она обнаружила на вершине холма, вызвало гнетущее чувство страха и головокружение. В целом окружающий пейзаж был узнаваем, но вместе с тем другой, и не просто потому, что лошадь паслась здесь. Да, ландшафт был тот же, что и раньше, но детали были заметно изменены. Тропинка по краю утеса была узкая и каменистая, еще не втоптанная множеством ног. Даже листва и зелень были другими, они стали толще и гуще, а заросли более непроходимыми. Она видела место, где вырывалась из рук насильников, и траву, по которой бежала до падения, но все было изменено, до неузнаваемости.