Они побежали к открытой калитке, но, услышав грохот, Уиллоу обернулась. Крыша провалилась, и дым с пламенем рванулись в помутневшее небо.

Они подошли к остальным. Эстелла крепко держала Салли Сью, а Чэд еле удерживал за уздечки двух лошадей. Третья лошадь исчезла, и Юпитер несся в сторону пастбища, как молодой бычок.

Незнакомец скинул Брэди на землю, и Уиллоу бросилась к нему.

— Он?..

— Пьян вдребезги, — с отвращением сказал незнакомец. — Похоже, этот чертов пожар из-за него.

— Значит… это просто несчастный случай? — Ей не хотелось думать, что кто-то мог им такое устроить.

— От него несет, как из салуна, — сказал мужчина. — Пожар начался с его комнаты — это ясно. Как вы думаете, черт побери?

Но она уже не слушала. Она опустилась на колени рядом с Брэди и ободряюще взяла его за руку, когда он стал что-то бормотать. Вряд ли она услышала, как незнакомец хмыкнул в отвращении. Она заметила удаляющиеся запыленные сапоги и вдруг вспомнила, что не поблагодарила его. Подняв голову, она видела, что он быстро пошел к своей лошади.

— Не уезжайте! — сказала она громко, чтобы он услышал.

Он повернулся, глядя на нее с непроницаемым выражением на покрытом сажей лице.

— Пожалуйста, не уезжайте.

Уиллоу встала на ноги. Она не сомневалась, что этот самый человек уже дважды спасал их до этого, и чувствовала, что он собирается, как всегда, исчезнуть. Она также необъяснимым образом понимала, что если он сейчас уедет, она никогда его больше не увидит. И она не могла этого допустить.

Она окинула его взглядом. В одном Чэд не ошибся: этот человек был выше Салливэна, выше всех, кого она знала. Его волосы, хотя и засыпанные пеплом, светились на солнце, а глаза сияли внутреннем огнем, подобно редким драгоценным камням.

Его лицо обросло светлой щетиной, а резкие угловатые черты, хотя и сильные, выдавали какую-то незащищенность. Возможно, подумала она, это впечатление возникало из-за его нерешительности, какой-то озадаченности, как будто он не мог понять, что же он здесь делает.

— Пожалуйста, помогите мне внести его внутрь, — сказала она, используя единственный предлог, который, она знала, вынудит его остаться. Она инстинктивно чувствовала, что если бы она заговорила о его собственных ранах, он бы все равно сбежал.

А он думал о бегстве. Ей это видно было по тому, как он поглядел в сторону своей лошади и дальше, на горизонт, прежде чем опустить голову, признав свое поражение.

— Он не стоит ваших забот, — резко сказал незнакомец.

— Конечно, стоит, — ответила она. — Это мой друг.

— Тогда, леди, вам уж точно не требуются враги.

Голос его был строгим и резким, даже осуждающим, и все же Уиллоу почувствовала к нему необъяснимое влечение.

* * *

Лобо охватило состояние молчаливой напряженности, которое, казалось, обволокло его всего и держало, не отпуская. Он закрыл глаза, чтобы избавиться от ненужной, неожиданной волны желания, от непонятного замедления времени, замкнувшего их вместе. Он ощущал себя актером в пьесе, марионеткой, которой управлял кто-то другой. И все же он не хотел порвать эти узы. Нет, хотел, но не знал, как.

Он вновь открыл глаза и встретил ее взгляд. Как он и думал, у нее были синие глаза. Но он никак не мог предположить, что настолько синие. Они были подобны свету неба в горах теплым летним вечером перед наступлением сумерек, цвет глубокий, насыщенный и яркий, от которого у него все внутри застонало, настолько этот цвет был чистым.

Она продолжала смотреть на него взглядом, который, казалось, пронизывал его насквозь. На сей раз он не увидел в этом взгляде страха и отвращения.