|
Тут-то Митя и отплатил ей, привереде, разом за все: скорчил обидную рожу и высунул язык. На-ка вот, полюбуйся! Глаза Семирамиды изумленно расширились - видно, во дворце никто ей языка не показывал. - Сколько лет, говорите, вашему крошке? - спросила она у папеньки. - Шесть, ваше императорское величество! - вскричал окрыленный Алексей Воинович. - У меня и приходская книга с собой прихвачена, можете удостовериться! Розовый палец поманил Митю. - Ну, скажи мне... Хотела вспомнить имя, но не вспомнила. Папенька сладчайше выдохнул: "Митридат". - Скажи мне, Митридат... Не сразу придумала, что спросить. По ласковой улыбке видно было, что хочет задать вопрос полегче. - Какой нынче у нас год? - По какому летоисчислению? - быстро спросил Митя, подбираясь к старухе поближе (от нее пахло лавандой, пудрой и чем-то пряным, вроде муската). Не дожидаясь ответа, зачастил. - От сотворения мира по греческим хронографам - год 7303-ий, по римским хронографам - 5744-ый, от Ноева потопа по греческим хронографам - 5061-ый, по римским - 4088-ой, от Рождества Христова 1795-ый, от Егиры сиречь бегства Магометова 1173-ий, от начатия Москвы - 648-ой, от изобретения пороху - 453-ий, от сыскания Америки 303-ий, а от воцарения государыни Екатерины Второй - 33-ий. Царица руками всплеснула, и все вокруг сразу зашушукались, языками зацокали. Ну а дальше все как по маслу пошло. Митя немножко поумножал трехзначные числа (Фаворит самолично пересчитал столбиком на салфетке - сошлось); потом извлек квадратный корень из 79566 (проверить смог только Внук, да и то с третьего раза, все сбивался); назвал все российские наместничества, а про какие особо спросили - даже с уездными городами. Дальше так: обыграл в шахматы обер-шталмейстера Кукушкина (четырех ходов хватило) и черного старика, оказавшегося тайным советником Масловым, начальником Секретной экспедиции (этот играл изрядно, но где ж ему против Митридата?), а напоследок сразился с самой государыней. Тут немножко увлекся, забыл, что папенька учил ее величеству поддаться, и разгромил белую рать в пух и прах. Но Екатерина ничего, не обиделась, а даже облобызала Митю в обе щеки. Назвала "милончиком" и "умничкой". Еще продекламировал державинскую "Фелицу", стихи глупые, но приятно-трескучие, в завершение же триумфального действа с низким поклоном произнес: - Льщусь надеждою, что сими скромными ухищрениями сумел отвлечь великую государыню от бремени державных забот. Почту за высшее счастие, если ваше императорское величество и ваши императорские высочества, равно как и ваша светлость [это Фавориту - папенька велел про него ни в коем случае не забыть], в награду за мое доброе намерение ответят на мой поклон прощальными рукоплесканьями. Глава третья. |
