|
Вон его отсюда, Прохор Иванович! Маслов потащил нарушителя чинности за ухо к двери. Было больно и обидно, Митя - хотел крикнуть про отраву, но в этот самый миг встретился глазами с господином Метастазио. Ух как жуток был этот яростный, изничтожающий взгляд! А потом секретарь посмотрел ниже и судорожно дернул шейный платок, будто не мог вздохнуть. Увидел, понял Митя. Туфлю без пряжки увидел. Догадался... Кое-как досеменил до двери, влекомый масловской рукой, беспощадной терзательницей уха. Вдруг раздался отчаянный вопль государыни, и железные пальцы Маслова разжались. Сберегатель престола кинулся к своей повелительнице. - Что с ней? Смотрите! Ей плохо! - кричала Екатерина, указывая на пол. Там, в разлившейся рубиновой лужице, лежала левретка Аделаида Ивановна, беззвучно разевая пасть и дергая всеми четырьмя лапами. - Яд! - громовым голосом возопил Маслов. - Настойка отравлена! Умысел на жизнь государыни! Императрица так и обмякла. К ней ринулись, опрокидывая кресла. - Это хоросяя настойка! - бил себя в грудь Козопуло. - Я пил, матуська-царица пила! Никогда нисего! Вдруг тайный советник вернулся к Мите, схватил за плечи. - Пошто бутыль разбил? - вкрадчиво прошептал он. - С малолетской дури или знал про отраву? Тихо прибавил: - Ты мне правду скажи, мне врать нельзя. Глаза у губастого старика были матовые, без блеска. Тут бы все ему и рассказать, но Митя оплошал - зачем-то взглянул на Метастазио, да и впал в оцепенение под неотрывным василисковым взглядом заговорщика. - Знаешь что-то, вижу, - шепнул Маслов. - Добром скажешь или в экспедицию свесть? Не погляжу, что маленький... Тут донесся слабый голос: - Где он? Где мой ангел-хранитель? Что это вы, Прохор Иванович, ему плечики сжимаете? Иди сюда, спаситель мой. Мне и России тебя Господь послал! И ослабла хватка черного старика, разжалась. x x x После памятного вечера в Брильянтовой комнате Фортуна подбросила Митридата Карпова выше высокого. Из пажей светлейшего князя Зурова, у которого этаких мальчишек разного возраста числилось до двух дюжин, сделался он Воспитанником Ее Величества, единственным на всю империю - такое ему было пожаловано отличие. Были и другие награды, более обыкновенные, но тоже завидные. Во-первых, вышло Мите повышение по военной службе: прежде он числился по конногвардейскому полку капралом сверх штата, а теперь стал штатным вахмистром, что равнялось чину армейского капитана. Во-вторых, папеньке за труды по воспитанию чудесного отрока был послан орден святого Владимира и пять тысяч рублей серебром. |
