Пока меня тащили двое доргаров, обернулась в поисках своих. Асиандр следовал за нами, все время отстреливаясь, но его запасы плазмы уже на нуле. Трил бежит сбоку, в последний момент достав из плазмера обнаглевшую тварь, пытавшуюся накрыть нас сверху. А еще... А больше никого нет! Осознание трагического факта выбило последний воздух из моих легких, заставив задыхаться от подступивших рыданий, но мне пока не в силах кто-то помочь, слишком сильна ненависть планеты к незваным пришельцам.

Последний боец под прикрытием своих товарищей заскочил внутрь шлюзовой камеры, и ворота медленно, ужасающе медленно поползли, отсекая от нас чужую злобу и жажду убийства. В камере повисла тишина, нарушаемая судорожными вздохами и моими всхлипами, в попытке протолкнуть немного воздуха в горящие легкие. Я опустилась на пол возле переборки, обняв колени и дрожа всем телом от пережитого, и все еще не веря, что смогла выжить.

Меня все еще сотрясала дрожь, сильно стучали зубы, и я более чем уверена, что многие стоящие рядом мужчины – доргары слышали этот звук. И наверняка презирали. Вон Асиандр стоит, облокотившись рукой о стену, с трудом переводя дыхание, весь покрытый зеленой, мерзко воняющей болотной жижей-слизью, но держится как положено истинному карияцу. Трил стоит рядом с ним, вытирая лицо от крови, бегущей из разбитой брови, размазывая ее по лицу, и настороженно осматривает окружающее пространство.

Я рассмотрела фиолетовый трилистник на фоне красной звезды – знака доргаров, и убедилась в своих выводах о принадлежности наших невольных спасителей. Напряжение нарастало, и его уже можно было резать. Только пару минут назад мы бились плечом к плечу, а сейчас снова настороженность и подозрение повисли вонючим, осязаемым всеми фибрами моей души облаком. Только от облегчения начали расслабляться скрученные в узлы от страха мышцы, как снова он обволакивает сердце, беря его в жесткие тиски, неся с собой неуверенность в будущем.

Я заплакала, под надири не видно, оно все стерпит, да и никому не интересно, что чувствует маленькая презренная принцесса-кариярка. Доргары не афишировали свое внутреннее жизнеустройство. Но все знали, что мужчины – доргары чрезвычайно смелы и крайне жестоки с врагами. А женщин – доргарок еще никто не видел, а торговцы описывают лишь их нежную хрупкую красоту.

Огромные черные ботинки переступили с ноги на ногу, привлекая мое внимание к тому, кто с таким упорством тащил меня, отбивая у жутких тварей. Задрав голову, я столкнулась с темно-синим взглядом довольно крупного мужчины. Прямой нос слегка морщился, наверное от запаха, которым мы пропитались, продираясь через болота и обливаясь чьей-то кровью. Большой рот, напряженно поджатые губы. Не сложно догадаться, что все происходящее ему не нравится, но в данный момент он ничего не может поделать. Заметив мой взгляд из-под надири, он перестал морщиться и смоляные брови поползли вверх, демонстрируя его удивление моим внешним видом. Еще бы, надири он явно видит впервые.

Кариярки-девицы крайне редко покидали пределы наших границ, в основном различными торговыми, политическими или иными делами вне наших территорий занимались мужчины, замужние женщины или вдовы. А таких как я, в надири, чужаки встречали на территории Карияра. Доргары же совсем недавно расширили свои границы и торговые интересы в сторону нашего сектора, пока сталкиваясь лишь с имперцами, которые категорически против столь сильных конкурентов.