Диана Уинн Джонс. Вниз по великой рекеКвартет Дейлмарка - 3
Я одна выбиваюсь из общего ряда, поскольку самого младшего брата зовут Маллард, хотя мы все зовем его просто Утенком. Мы – дети Клости Улитки. Мы всю жизнь прожили в селении Шеллинг, у ручья, что впадает в Реку. Тут отличная рыбалка и хорошие пастбища. Если вам по этому описанию показалось, что Шеллинг – славное местечко, то это зря. Деревушка маленькая, да и стоит на отшибе. А люди здесь угрюмые и противные – все, кроме нашей тети, Зары. Все поклоняются Реке как богу. А мы знаем, что это неправильно. Единственные настоящие боги – Бессмертные. В прошлом году, как раз перед весенним половодьем, в Шеллинг с холмов пришли чужаки с котомками. Они сказали, что в нашу землю вторглись какие-то свирепые варвары из дальних земель и гонят всех прочь. Мы с Хэрном и Утенком отправились посмотреть на незнакомцев. Мы и не знали, что на свете есть еще какая-то земля, кроме Шеллинга. Но Гулл заявил, что земля очень большая, а Речной край занимает лишь ее середину. Иногда даже Гуллу случается сказать что-нибудь умное. Чужаки оказались не очень интересными: точно такие же, как и жители Шеллинга, только перепуганные. Они наняли моего отца перевезти их через Реку – в наших краях она очень широкая – и ушли куда-то прочь, в сторону старой мельницы и еще дальше. А потом, неделю спустя, появились другие люди – суровые и важные, в алых накидках, а под накидками – кольчуги. Они приехали верхом и сказали, что их послал король. В доказательство они привезли изображение золотого аиста в короне. Когда наш папа увидел этого аиста, то сказал, что они и вправду вестники короля. На этих чужаков мы смотрели куда дольше, чем на тех, первых. Даже Робин, которая очень робкая и застенчивая, оставила стряпню, вышла и встала рядом с нами. Руки у нее были в муке. Храбрые незнакомцы улыбались ей, когда проезжали мимо, а один даже подмигнул и сказал: «Привет, красавица». Робин покраснела, но не убежала, как убегала от местных ребят, если те говорили что-нибудь такое. Эти посланцы вроде как явились затем, чтобы собрать людей для войны с варварами. Они остановились у нас на ночь, и за вечер осмотрели всех наших парней и мужчин, и тем, которые оказались подходящими, велели собираться. Вроде как у них было право приказывать. То есть оно было у короля. Я тогда очень удивилась, потому что знать не знала, что над нами есть еще какой-то там король. Все засмеялись. И Робин, и Гулл, и папа, и даже Хэрн. Хотя Хэрн потом потихоньку признался, что думал, будто король – это один из Бессмертных, а вовсе не человек. Мы все согласились, что иметь над собой короля куда лучше, чем Звитта. Звитт – голова Шеллинга, старый зануда. У него рот широкий, как у лягушки, – наверное, потому, что Звитт только и говорит, что «не-ет!». Вестники короля сообщили Звитту, что он тоже должен идти на войну, и он впервые не ответил «не-ет!». Сказали они это и Кестрелу Пустельге, мужу тети Зары. А Кестрел – он старый. Папа заметил, что раз так, видно, дела короля совсем плохи. А Хэрна это здорово обнадежило: если уж Кестрела берут, то ребят его возраста точно должны взять. А Гулл вообще промолчал. Хотя тем вечером вел себя просто препаскудно. Хэрн потихоньку ушел в дом, чтобы помолиться Бессмертным – их изображения стояли в нишах над очагом. Он попросил, чтобы его признали годным для войны, и пообещал, что, если это сбудется, он освободит нашу землю от варваров. Я знаю, о чем он просил, потому что слышала это собственными ушами. Вовсе я и не подслушивала – просто сама пошла помолиться. Честно признаться, Хэрн здорово меня удивил. Он вечно насмехался над Бессмертными, потому что они не такие приземленные и понятные, как остальная наша жизнь. Уже по одному этому ясно было, как сильно ему хотелось на войну. Когда Хэрн ушел, я встала на колени и попросила Бессмертных, чтобы они превратили меня в мальчишку, чтоб пойти на войну с врагами. |
