|
И что же? Ведь никто за обиженных не вступился, никто нахалов не проучил, а только один из «возмутившихся душою» написал через несколько дней письмо, которым украсился фельетон «Одесского вестника» (№ 77). Вот и все… А то, например, другого рода происшествие – это уж далеко отсюда, в западном крае где-то. Вздумали клуб открыть; одно сильное лицо требовало, чтобы клуб был исключительно дворянский, а людей среднего рода не пускали в него; иначе грозило не удостаивать клуба своим участием. Но по какому-то чуду на этот раз требование сильного лица не было выполнено. И что же? В день открытия клуба другое сильное лицо города, видя, куда ветер дует, сказало первому сильному лицу речь, в которой изобразило, что клуб, дескать, собственно вам обязан своим существованием, ибо некоторые хотели дворянского только участия, и лишь благодаря вашим настояниям он открыт теперь для всех… Сильное лицо выслушало не поморщившись, публика выпила тост, провозглашенный за его здоровье, и все тут. А после, конечно, ходят и рассказывают, что вот-де как с нами нехорошо было поступлено, в глазах дело переврали… А кто же позволил переврать?.. Да чего уж, когда на свои собственные интересы ваше общество не обращает внимания?.. У нас как-то выходит совершенно противоположное пословице: l'union fait la force;[9 - В единении – сила (фр.). – Ред.] у нас, напротив, попробуй, например, ограбить отдельного человека – закричит, искать будет, дело затеет; а в массе, например в акционерной компании, делай с ним что хочешь: пропадают его денежки, а он себе и ухом не ведет…
Так успокоивал я моего друга; но он не переставал волноваться надеждами. Что ж, пусть надеется; после покается. Надеяться на все можно. Вон «Санкт-Петербургские» и другие ведомости надеялись, что новый султан Абдул-Азис Турцию преобразует и восстановит, а через неделю сами же стали опровергать свои надежды[54 - Первые мероприятия нового турецкого султана Абдул-Азиса, пришедшего к власти 25 июня 1861 г. (упразднение гарема, сокращение придворного штата и личных расходов султана и др.), были встречены русской и европейской печатью с большим энтузиазмом. Однако последующие действия султана (назначение на пост военного министра фанатика-мусульманина, причастного к убийствам христиан, и др.) вскоре заставили разочароваться в нем. Так, например, «Санкт-Петербургские ведомости» 8 июля (№ 150) еще расточали похвалы новому султану, а уже начиная с 12 июля (№ 153) печатаются настороженные и скептические сообщения о его деятельности (№ 156, 15 июля; № 160, 20 июля), и, наконец, 27 июля называют заявления султана «пустыми обещаниями», сделанными, чтобы «ввести Западную Европу в заблуждение» (№ 165).]. Или мои одесские друзья надеялись, что у них скоро железная дорога будет, что уж и запасы сделаны и земляные работы произведены, а потом (в № 92 «Одесского вестника») вдруг и прочитали, что главное общество не будет строить феодосийскую железную дорогу… То же вот, пишут, в Саратове было по случаю ожиданий, возбужденных проектом тамошней дороги. Там всеобщее увлечение не на одних словах, а даже и практически выразилось, как показывает одна корреспонденция в «С.-Петербургских ведомостях» (№ 150):
Давно мы говорили, что в первое время, когда стало известным об утверждении проекта проведения железной дороги между Москвою и Саратовом, пустопорожние городские места в этом последнем городе, лежащие в той части, где должны быть станция дороги и дебаркадер, раскупались с торгов нарасхват. До 100000 квадратных сажен было взято под постройки людьми всех званий и состояний, начиная от богатых торговых домов, помещиков, чиновников всех рангов и кончая мещанами и крестьянами. Брались места не одними местными обывателями, но и приезжими за тысячи верст, хотя таких, конечно, было меньше, чем первых. |
