Наконец экипаж остановился – и дернулся, отчего тотчас проснулась дремавшая на противоположном сиденье Мария. Пен ужасно завидовала своей служанке, способной засыпать в любой обстановке. Странно, но Мария с легкостью приняла известие о том, что ее госпожа и герцог будут путешествовать под видом супружеской пары.

Отчаянно желая размять онемевшие ноги и еще более отчаянно желая покинуть гнетущую атмосферу экипажа, Пен распахнула дверцу и спрыгнула на землю, прежде чем Паоло – их новый кучер – успел подать ей руку. Сама того не желая, она взглянула на Кэмдена, ожидая увидеть на его лице привычное осуждение, однако выражение его бдительных зеленых глаз удивило и даже отчасти обеспокоило Пенелопу. Будь на его месте другой мужчина, она расценила бы это выражение как проявление некоторого интереса. Но ведь Кэм относился к ней как к некой неприятной обязанности, не так ли? И все же от его оценивающего взгляда Пен сделалось не по себе – как если бы кто-то провел по ее руке ледяной ладонью.

После нескольких недель путешествия по ухабистым дорогам Кэмден уже не казался образчиком британской мужественности. Его галстук загрязнился, одежда помялась, а сапоги покрылись толстым слоем грязи. А еще он выглядел усталым, хотя и делал вид, будто ему абсолютно чужды обычные человеческие слабости. Кроме того, он казался сейчас ужасно одиноким. Возможно, именно поэтому голос Пенелопы звучал почти дружелюбно, когда она спросила:

– Кэм, ты идешь внутрь?

Паоло уже исчез за дверью, и Кэмден с обычной холодностью посмотрел на свою спутницу.

– Да, конечно, – ответил он. Да и голос его звучал как обычно – холодно и пренебрежительно.

Пенелопа с трудом подавила вздох разочарования. Увы, их легкое дружеское общение осталось в далеком прошлом. Но ей ведь следовало этому радоваться, не так ли? Менее всего ей хотелось бы регулярно получать напоминание о том, каким замечательным другом был когда-то Кэмден Ротермер. Но взывать к здравому смыслу довольно сложно, когда проводишь так много времени со сварливым аристократом на бесконечной дороге в ад.

– Тогда идем быстрее. Я замерзла, – проворчала Пен.

Мрачная улыбка тронула губы Кэма, когда он вышел из экипажа и протянул Пенелопе руку.

– Как прикажете, миледи.

Девушка со вздохом взяла герцога под руку. Присутствие этого мужчины казалось настоящей пыткой, не прекращавшейся ни на секунду. С годами образ Кэмдена немного померк и превратился в слишком уж идеализированное воспоминание. Настоящий же Кэм оказался более сложным… и более интригующим.

В этот момент перед ними вновь возник Паоло; на его круглом добродушном лице была тревога.

– Милорд, миледи, возникла проблема, – сказал кучер.

Немного удивленная этим сообщением, Пен повернулась к человеку, которого научилась уважать за его способность выпутываться из любых ситуаций – даже, казалось бы, безвыходных. Кэмден поступил по отношению к ней крайне неуважительно, уволив труса Джузеппе без ее разрешения. Но зато он где-то откопал такое сокровище, Паоло, и за это можно было кое-что ему простить.

– Что случилось? – спросила Пенелопа.

– Непогода разрушила половину гостиницы, так что для ночлега пригодна всего одна комната, – ответил кучер.

– Это совершенно неприемлемо, – проворчал Кэм, а перед Пен тотчас же возникли кошмарные видения.

Паоло пожал плечами, и на его лице отразилось вполне понятное замешательство. Кучер ни разу не выказал удивления, когда его хозяева снимали отдельные комнаты, – очевидно, он принимал это за эксцентричность британской аристократии.