- Я передавал вам все мои файлы.

    - И я ни черта в них не понял, - признался я. - Мои познания в теоретической физике не столь глубоки… По факту они не глубже чайной ложки. Я ничего не могу разобрать, кроме вашей фамилии, вынесенной в заголовок. Вы не могли бы объяснить мне человеческими словами?

    - А вы уверены, что вам это надо?

    - Я - аналитик, - сказал я. - И я не могу делать свою работу, то есть анализировать, если я чего-то не понимаю.

    - Я тоже не все понимаю.

    - Как это может быть?

    - Знаете, с какой попытки мне удалось прорубить туннель?

    - С четвертой?

    - Ха! - сказал академик. - Первые восемь раз я пробовал, когда на горизонте еще не было нашего магната с его деньгами. Все восемь попыток провалились, но каждая давала мне новые поводы для размышления. Я понял, что мне нужна колоссальная энергия, без которой я не смогу поддерживать туннель в открытом состоянии, и я начал искать спонсора. Им оказался мистер Картрайт. Он предоставил мне почти неограниченные финансовые возможности, он построил энергостанции, которые работают только на мой проект, и я продолжил попытки. После очередной неудачи я вносил в прибор некоторые изменения, но я не мог понять, почему он не работает, Либо построенная мною теоретическая модель была неверна в принципе, и тогда все эти улучшения не имели никакого смысла, либо… он должен был работать и без изменений. Но этого не происходило. Время - наименее изученная материя в нашей Вселенной, и у меня не было предшественников, на опыт которых я мог бы опереться. Иногда мне казалось, что я занят поисками того, чего попросту нет. Что я ищу черную кошку во вселенной, лишенной света.

    - Первооткрывателям всегда трудно, - заметил я.

    - А потом был прорыв, - сказал академик. - Прорыв, причины которого я не понял и по сей день. Потому что действующий образец моего прибора не имеет больших принципиальных отличий от своего предыдущего собрата, который отказывался работать. Все, чем я занят до сих пор, - это попытки понять, что и почему произошло. Поэтому я не могу публиковать свои теории, даже если бы не было моего договора с мистером Картрайтом, согласно которому туннель на первые три года является исключительно его собственностью, а уже потом становится достоянием человечества. Вы говорите, что не понимаете сути моего изобретения, и я вижу, что вас это беспокоит. Так представьте, как это беспокоит меня, ибо я сам не понимаю сути того, что изобрел.

    - «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, - процитировал я.

    - Гомер?

    - Шекспир.

    - Настоящий ученый никогда бы не согласился с подобной постановкой вопроса. Принимать мир таким, каков он есть, - это ненаучно. Все непознанное должно быть познано.

    - А непознаваемое?

    - Я отрицаю наличие того, что вы называете непознаваемым. Есть лишь то, что мы не в состоянии познать в данный момент времени, однако мы не должны склонять перед ним свои головы.

    ГЛАВА 4

    Полковник Трэвис

    Мистеру Громову на вид было не больше тридцати лет. Среднего роста, худощавый, сутулый, длинные волосы собраны к некое подобие хвоста. Глаза блестят дорогими контактными линзами.

    Типичный интеллектуал.

    После обычного ритуала знакомства («зовите меня просто Дэн»), мистер Хенриксон отдал мне мой чек, потом препоручил меня заботам мистера Громова и аккуратно закрыл за собой дверь.

    - Значит, вы будете нашим агентом в прошлом? - спросил Дэн.

    - Похоже на то, - согласился я.