|
Я, например, ужасно рад, что мне не угрожает ничего подобного. Ведь что ни говори, а у меня в запасе имеется целых шестнадцать коробок с бутылками виски. Но медицинскую комиссию ты прошел, хотя и был предупрежден, что должен воздерживаться от пьянства. Затем ты вышел к следующему барьеру. На этот раз им оказалось обмундирование и оружие. Вот оно — все в этой куче, — и Бац-Бац презрительно махнул рукой на гору вещей. — Интендант, естественно, принялся убеждать меня, что все просто как на меня сшито. Но мне пришлось все-таки потребовать вызова портного, который потом уж подогнал форму по мне. Ну не мог же я позволить тебе выглядеть мешковатым! Даже в армии морской пехотинец не должен опускаться ниже определенного уровня. Ну, таким образом ты преодолел и это препятствие. А вот дальше все было не так-то просто. Ты представляешь себе, что творят эти (…)? Они попытались всучить мне испорченную винтовку системы М-1! Ну, мы с тобой оба прекрасно знаем, что морскому пехотинцу грозит штраф в размере месячного денежного довольствия, если оружие у него окажется не в полном порядке. Так что (…), парень, я не я, если в той винтовке, которую они пытались мне подсунуть, не был спилен боек. А они еще взялись спорить со мной, но я прямо на их глазах разобрал ее до последнего винтика. Тогда они объявили, что слушателям КПОЗ вообще не разрешено иметь винтовки с бойками. Они объясняли это тем, что кто-нибудь может зарядить винтовку боевым патроном, дослать его в патронник, а во время проверки оружие может выстрелить. Ну, парень, тут я им все объяснил. Прежде всего я сказал, что главная опасность — это иметь при себе испорченное оружие. На тебя нападают, а тебе и стрелять-то не из чего. А потом я сказал: «А что, если возникнет необходимость выстрелить в спину убегающему полковнику? А боек спилен! Что тогда делать?» После такого вопроса они заткнулись. Потом они никак не могли собрать эту винтовку, а я принципиально отказался собирать ее, поскольку потребовал, чтобы ее отправили в оружейную мастерскую, где ее починит любой сержант. В конце концов какой-то армейский капитан сказал, что выпишет требование на нормальную винтовку, которую выдадут мне в личное пользование. Итак, они тебе выдадут исправную М-1 и на этом мы с ними и поладили. Ну как, парень, пока что все идет не так уж и плохо?
— Очень благоразумно, — сказал Хеллер. — Иметь дело с химическим оружием уже само по себе достаточно плохо, даже если оно и вполне исправное. Должно быть, армия эта никуда не годится. — О! Вот тут ты, как говорится, попал в самую точку, — сказал Бац-Бац. — Сплошные придурки. Ну а на следующем этапе ты, если можно так выразиться, оказался в трясине, и ждать, что кто-то бросит тебе конец, было неоткуда, поэтому мне пришлось самостоятельно распоряжаться твоими мозгами и мыслями, и я надеюсь, что распорядился ими правильно. Какой-то очкарик из кадрового офицерского состава армии вдруг обнаружил, что ты уже на выпускном курсе и что, учась в Сент-Ли, ты ни разу не выразил ясного намерения относительно рода войск, в котором ты предпочел бы служить. Я, естественно, постарался увильнуть от ответа. Но он разъяснил мне, что выбор необходимо сделать прямо сейчас, потому что от этого будет зависеть назначенный тебе курс занятий. И тут же подсунул мне длиннющий список. Вот я, парень, и стал прикидывать. Рытье солдатских клозетов тебя явно не прельщает, поэтому пехоту я исключил сразу же. Мне также вовсе не улыбалась перспектива, что какой-нибудь придурок дернет шнур как раз в тот момент, когда ты будешь совать голову в ствол 155-миллиметровки, поэтому я исключил и артиллерию. Сам понимаешь, что в наши дни танки годятся лишь для того, чтобы тебя в них славно зажарили, и, следовательно, о бронетанковых войсках тоже не могло быть и речи. Военную полицию, я уверен, ты ненавидишь точно так же, как и я, поэтому мы исключили и ее. И когда я дошел до конца списка, оставалось только одно-единственное более или менее приличное место — G-2. |
