Когда я вошел, он стоял в дверях, ведущих во внутренние покои. Отирая пот со лба огромным шелковым платком, он постоянно кланялся, одновременно пытаясь пошире распахнуть передо мною дверь. Он даже не скрывал охватившей его дрожи. Вот оно — удовольствие от того, что ты являешься офицером штаба! Это заставляет людей просто умирать от страха при одном твоем появлении. Жена его протиснулась в дверь с подносом, уставленным чашками с чаем и кофе. От излишней старательности она чуть было не опрокинула поднос. Фахт-бей попытался вытереть сиденье моего стула своим платком — что, естественно, только выпачкало стул.

— Офицер Грис, — заговорил он на редкость писклявым и дрожащим голосом. — Простите, я хотел сказать — Султан-бей, — быстро поправился он, используя турецкое имя, под которым я был здесь известен. — Я очень, очень рад снова видеть вас здесь. Надеюсь, что вы чувствуете себя прекрасно, как и выглядите, что все у вас обстоит благополучно, что дела ваши идут хорошо и что дела ваши и впредь будут идти хорошо, как и все наши дела, которые идут просто прекрасно и, надеюсь, так же будут идти и впредь. (Под этим подразумевалось: «Я по-прежнему продолжаю оставаться комендантом базы, или у вас на руках приказ о моем увольнении?»)

Я успокоил его. И сразу выложил ему все свои задачи.

— Я назначен генеральным инспектором и лордом-смотрителем за всеми операциями, связанными с Блито-ПЗ, иными словами, с Землей. При малейшем намеке на то, что ты не выполняешь своего служебного долга, позволяешь себе хоть в чем-то пренебречь сотрудничеством со мной или не подчиняешься безусловно и безоговорочно всем моим приказам, я немедленно избавлюсь от тебя. Он так тяжело плюхнулся в свое огромное кресло, что оно чуть не развалилось. Взяв дрожащими руками положенные мною на стол бумаги, он внимательно и подобострастно просмотрел их. Обычно лицо его было довольно смуглым, однако сейчас оно стало пепельно-серым. Он открыл было рот, но никаких слов так и не вылетело из него.

— Впрочем, давай без формальностей, — сказал я, уже вполне насладившись эффектом. — Садись-ка на телефон. Позвони в Афьон. Тебе нужно будет сделать три-четыре звонка. Надеюсь, ты сейчас в состоянии вспомнить телефонные номера твоих обычных контактов, — пошутил я. — Сделай несколько звонков содержателям кафе, барменам. Скажи им, что ты сейчас получил секретную информацию относительно молодого человека примерно шести футов и двух дюймов роста, блондина, выдающего себя за техника со станции слежения за спутниками, а на самом деле являющегося тайным сотрудником Агентства по борьбе с распространением наркотиков Соединенных Штатов, небезызвестного АБН. Скажи им, что парень этот явно пытается кое-что здесь разнюхать, и предупреди их, чтобы держали язык за зубами, а лучше всего и вовсе с ним не разговаривали.

Не успел я договорить, как Фахт-бей был уже у телефона. Местные жители относятся к нам очень дружелюбно. Они старательно не замечают буквально ничего. Они готовы сотрудничать с нами на все сто процентов. Все они, включая даже коменданта местного армейского гарнизона, искренне считают нас мафией.

И это открывает нам все пути. Фахт-бей закончил свои дела и посмотрел на меня собачьим взглядом.

— А теперь позвони-ка парочке местных крутых парней, дай им описание внешности, вели разыскать этого типа и задать ему хорошую трепку.

Тут только Фахт-бей попытался слабо протестовать:

— Так ведь АБН всегда очень продуктивно сотрудничает с нами. Их агенты по всей Турции состоят у нас на жалованье. И притом, Султан-бей, нам совсем не нужны трупы в аллеях Афьона! Полиция может прослышать об этом, и тогда им волей-неволей придется начинать расследование, а такая перспектива им не может понравиться. Я сейчас лишний раз убедился в том, как нужен здесь генеральный инспектор и лорд-смотритель.