В ответ Аннабель застонала. Надо выиграть время — она пока совершенно не представляла, что делать дальше.

— Судьба, — заявил Мердок. — Вы верите в судьбу? Я — да. Немного. В 1997 году у меня было полно забот. Я стал жестоким — умеренно, как все люди, много работающие сверхурочно. Да еще эта сраная мечта: мне хотелось покопаться в трупах, попробовать их. Мне всегда было любопытно, каковы на вкус остальные люди.

Молчание. Ноздри Мердока выпускали воздух тихо, словно он с наслаждением представлял все то, о чем говорит. Все больше погружаясь во мрак.

Затем он заговорил снова — еще мягче, степеннее, так, словно грезил наяву:

— Чем больше времени проходило, тем сложнее мне было с собой бороться. Я излагаю вам детали, но, если говорить начистоту, это стало для меня долбаной навязчивой идеей. И вот, в один прекрасный апрельский день 1997 года в мой кабинет вошел агент ФБР. В тот момент я работал шерифом в одном из городов Калифорнии. Он объяснил мне, что ищет убийцу из болот Северной Каролины. И, согласно некоторым предположениям, выходило, что этот убийца, весьма вероятно, жил где-то в пределах моей тогдашней юрисдикции. Он хотел, чтобы мы показали ему уголовные дела, заведенные в последние десять лет, особенно его интересовали извращенцы, насильники и маньяки, уродовавшие жертвам глаза. Мы занимались этими делами четыре дня. И все четыре дня я мог думать только об этом странном убийце, о том, кто он, с какими мыслями встает по утрам, о трупах в его постели. Четыре долгих дня я преследовал его, чтобы вычислить. Так я вышел на некоего Роберта Ферзяка. Проблемы с правосудием возникли у Роберта еще в начале 1990-х, когда он был подростком. В течение недели он держал у себя двух автостопщиков: чтобы не оставаться в одиночестве, как он сказал моему предшественнику. Но более всего внимание федерального агента привлекла фраза одного из автостопщиков, что Роберт попросил отдать ему их глаза, обещая взамен свободу. Дело по-тихому закрыли: в конечном счете, Роберт их отпустил, поэтому его на десять месяцев просто упрятали в институт психиатрии. Узнав, что потом Роберт Ферзяк сменил место жительства и перебрался на восточное побережье, в Северную Каролину, федеральный агент прямо подпрыгнул на стуле. Ведь он только что узнал имя убийцы из болот. И бросился в аэропорт…

Мердок вновь сделал паузу — она длилась долго, целую минуту.

— Тем же вечером, — продолжил он, — я узнал, что разбился какой-то самолет, и ни секунды не сомневался: федеральный агент был на его борту. Спустя три или четыре дня мне позвонили из ФБР. Они сказали, что один из их людей приезжал ко мне и погиб в авиакатастрофе. Потом они спросили меня, не обнаружил ли он что-нибудь с моей помощью. Тогда я рискнул. Торопясь, этот чувак из Бюро даже не позвонил коллегам, он спешил на самолет и уносил имя убийцы из болот в своей голове. Кроме него, это имя знал только я. А теперь я знал его один. Не знаю почему, я промолчал. Объяснил им, что он ничего не нашел и поэтому в сердцах поспешил уехать.

Калибан умолк и тяжело вздохнул. Аннабель попыталась определить, где он находится — видимо, впереди нее и немного левее. Между тем, снова и снова продолжая рассказ, он постоянно менял место, как будто кружил рядом.

— Неделю я провел в раздумьях. Я знал имя и адрес серийного убийцы, представляете? Я мог стать героем, шерифом, взявшим «убийцу из болот».