– Ты все еще ходишь к Джулиусу? – спросила я.

– Сначала я перестала. – В ее голосе послышался холодок. – После того, что произошло в тот день между тобой и Стивеном, я чувствовала себя слишком униженной.

Я вздрогнула.

– Но потом умер Уилфред, – продолжала она, не дав мне вставить ни слова. – Фотография Джулиуса помогла мне справиться с горем.

Она кивнула на маленький снимок, на котором рядом с ней самой был силуэт стройного мужчины, которого можно было бы принять за моего дядю, если смотреть на изображение расконцентрированным взглядом.

– Я чувствовала себя виноватой за то, что не относилась к Уилфреду с достаточным вниманием, когда он так страдал от своей болезни. – Она разгладила фото подушечкой большого пальца. – Но Джулиус и его мать всегда были мне рады и тепло улыбались, когда я приходила в гости. Он уже несколько раз сфотографировал нас с Уилфредом.

– Разумеется, за высокую цену, – пробормотала я.

– Прекрати критиковать Джулиуса. Вот, почитай последний параграф в этой статье из «Трибьюн». – Она постучала по стеклу рамки со статьей грязным от работы на верфи ногтем. – У нас тут есть один фотоэксперт по имени Алоизиус Дарнинг, который разоблачает фотографов спиритуалистов по всей стране. В Лос Анджелесе он даже отправил парочку шарлатанов за решетку. Но в работе Джулиуса он не может найти ни следа подделки. Он посещал мою церковь до закрытия на карантин, и я слышала, как он говорит о ду́хах Джулиуса.

Я наклонилась к статье и прочла о ловце мошенников:

Мистеру Алоизиусу П. Дарнингу, прославившемуся способностью ловить за руку жуликов, которые подделывают изображения ду́хов, по прежнему не удается найти ни малейших доказательств того, что мистер Эмберс – шарлатан, к немалой досаде мистера Дарнинга.

– И все равно в это невозможно поверить. – Я покачала головой. – Стивен сказал мне, что все это делишки наркомана и пройдохи.

– Джулиус не наркоман.

– Стивен упоминал опиум.

– Может быть, лгал как раз Стивен? Тебе это не приходило в голову?

Она плюхнулась на разбросанные на диване цветастые подушки и развязала шнурки ботинок, выпустив наружу запах потных ног.

– Стивен всегда завидовал успеху брата.

У меня внутри все оборвалось.

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

– Я хотела сказать… летом батальон Стивена передислоцировали во Францию.

– Я знаю. Мы продолжаем переписываться.

Она побледнела.

– О, Мэри Шелли… – Она вытянула ноги перед собой. – Ты не должна поддерживать с ним контакт. Твой отец об этом знал?

– Он видел, что я получаю письма от Стивена.

– Нет, – произнесла она, – он знает о том, что произошло между вами, когда ты была здесь в прошлый раз?

– Он не знает вымышленной версии, изложенной тебе Джулиусом.

– Зачем Джулиусу лгать о том, что он видел?

– Я еще в апреле рассказала тебе о том, что они поссорились со Стивеном.

Она стянула с ноги правый ботинок, избегая встречаться со мной взглядом.

Я опустилась в кресло качалку напротив дивана.

– Что сказал тебе Джулиус о местонахождении Стивена? Их мать получала какие нибудь письма?

– С тех пор как Стивен прибыл в Европу, только одно.

– Когда это было?

– Кажется, в июне или июле.

– Мое последнее письмо от него датировано двадцать девятым июня. Это было сразу после того, как он оказался во Франции. Больше писем не было. – Я положила руки на живот. – Почему он после этого больше никому не писал? Его семья считает, что с ним все в порядке?

Она со стоном сняла второй ботинок.