Джек гордо выпятил грудь. 

– Вдовствующая герцогиня Болинбрук любезно пригласила нас на неделю в свое загородное поместье. Нас и еще несколько именитых гостей. Это большая честь. Немногие в высшем свете удостоились чести получить приглашение на прием в Пембертон-мэнор. 

Загородный прием. Там не будет никакого спасения на этот раз. Грир сглотнула. Она не сможет прятаться за домашними растениями или в своей комнате целую неделю. 

Мелкая дрожь пробежала по телу, прежде чем Грир снова обрела решимость. Все к лучшему. Она далеко не трусиха и раз уж выбрала этот путь, то не должна теперь сворачивать. 

Джек указал пальцем на каждую из сестер. 

– Я ожидаю, что вы заманите в ловушку самого молодого внука, виконта. Но пока мы будем там, неплохо бы уделить побольше внимания и герцогу. 

– Ты говорил, что вдовствующая герцогиня предупредила, чтобы его не трогали, – напомнила Клео. 

Экипаж остановился напротив дома Джека Хадли в Мэйфере, неприлично большого и чудовищного, который прекрасно воплощал все амбиции хозяина. 

Джек пожал плечами: 

– Так схитрите. Он молодой и здоровый мужчина. – Отец снова ткнул пальцем на каждую из дочерей. – Он может так же легко влюбиться в одну из вас, как и любой другой юнец. Вы миловиднее, чем те ведьмы из высшего общества с лошадиными мордами. 

Грум открыл дверцу, и только тогда отец выбрался из кареты. Дочерям он выйти не помог, а сразу зашагал вверх по лестнице в дом. 

Взявшись за руки, Грир с сестрой бок о бок поднимались по ступенькам. 

– Там соберется небольшая компания, – заметила Клео так, что Грир не поняла точно, кого сестра пыталась успокоить: себя или ее. – Никакой безумной толпы, как на остальных праздничных балах или вечерах. 

– Точно, – согласилась Грир. 

– И мы всю неделю будем вдали от городской суеты. 

Грир улыбалась все время, пока шла в свою спальню. Мысли о свежем воздухе, деревьях и свободных ветрах подняли настроение. Не придется ехать на прогулку в Гайд-парк на одной из тихих кобыл отца. Грир сядет на коня и поскачет наперегонки с ветром. Легкий ветерок будет дуть в лицо. Она почувствует, как из волос будут выпадать шпильки. 

Вошла заспанная горничная и помогла Грир сменить платье на неглиже. Когда девушка предложила помочь с волосами, Грир, не привыкшая к такому усердию, отослала ее прочь. 

Сидя за туалетным столиком, она вытаскивала каждую шпильку, одну за другой, пока масса темно-рыжих волос не рассыпалась по плечам. Несколько завитков, что короче остальных, обрамляли лицо. Она провела пальцами по волосам, через густые пряди массируя усталую голову. 

Взяв щетку, Грир расчесала волосы, пока те не стали потрескивать и едва заметно сверкать в слабом свете огня в камине. Она остановилась, глядя на свое отражение. Даже в тусклом свете коричневые веснушки на носу выделялись ясно, как днем. 

– Не такая уж я загорелая, – пробормотала она своему отражению, словно обращаясь к одной из болтливых сплетниц, которые называли ее смуглой. А все из-за того, что дамы высшего света предпочитали бледность, как у покойников. Грир же нравился свой цвет кожи. – И не старая. 

Она положила щетку и забралась в мягкую кровать, удивляясь, почему мысли о неком принце все еще мучают ее. Щеки бросало то в жар, то в холод, когда она думала о нем. В голове отрывочно замелькали воспоминания о минутах, проведенных в шкафу. 

Начало даже казаться, что он здесь, рядом с ней, снова шепчет свои насмешки, слишком смело касается ее руками, чересчур мозолистыми для благородного принца. 

Грир никогда так не откликалась на ласки Тревиса. Перевернувшись на бок, она задумалась о бывшем работодателе, стараясь избегать унизительных воспоминаний, которые обычно сопровождали мысли о нем.