– Не надо так делать! – вскрикнула девочка, и ее звонкий голос разнесся в бодрящем морозном воздухе.

Финни сошла со льда и, взяв руки Мэри в свои, опустилась перед ней на колени.

– Почему, Мэри?

Девочка попыталась вырваться.

– Скажи: почему не надо так делать?

– Потому что опасно! – сквозь слезы выкрикнула Мэри.

– Тут не опасно. Тут все катаются на коньках.

Финни пыталась вытащить девочку на лед, но та вырывалась и кричала:

– Нет, опасно. Я знаю! Я видела, как упала моя мама и друг моего папы Рейнолдс ее поднимал.

Миссис Готорн оцепенела.

– Она ушиблась?

– Разбила колено, – срывающимся голосом произнесла Мэри и вытерла варежкой слезы. – Рейнолдсу пришлось ее поцеловать, чтобы боль прошла. Так мама сказала. – Девочка замолкла. – И не один раз. – В ее глазах Финни прочла отчаяние. – Не будь мы на льду, ничего подобного не случилось бы.

Теперь Финни поняла, почему девочку так страшил лед. В тот день мир, должно быть, перевернулся.

– Ах, Мэри! Нельзя убежать от того, что тебя страшит, – ото льда, от детей, которые тебя дразнят. От отца.

Девочка снова попыталась вырваться, но Финни крепко держала ее.

– Твою маму не вернешь, отец жив и по-прежнему любит тебя.

– Не любит!

– Ты ошибаешься. Он обожает тебя.

– Почему вы так думаете? – с вызовом спросила Мэри.

– Вижу это по его глазам, когда он на тебя смотрит. Он только не знает, как показать тебе свою любовь.

Отчаяние во взгляде Мэри сменилось надеждой.

– Вы в этом уверены?

– Уверена. Его любовь к тебе безгранична. Да и ты любишь отца. Так помоги мне его лечить.

* * *

– Пора вставать!

Финни вошла в спальню к Мэтью. Мэри робко шла следом, неся на подносе чай и всевозможные снадобья, которые приготовила собственными руками.

– Уйди! – едва слышно проговорил Мэтью, уткнувшись в подушку, и натянул на голову одеяло.

– Извини, не могу, – возразила Финни. Она раздвинула тяжелые бархатные портьеры, и яркие лучи солнца залили комнату. – Нам предстоит сегодня немало сделать.

– Делай, а я человек конченый.

– Ну-ну. Вот бы уж никогда не подумала, что ты так легко сдаешься.

– У меня нет сил, – со вздохом проговорил он.

– Разумеется, есть.

Наступило молчание.

– Мэтью? – Финни, встревожившись, подошла к постели.

– Я не могу пошевелиться.

– Как это – не можешь?

– Все тело болит, – со стоном посетовал Готорн.

У нее отлегло от сердца. «Ничего страшного», – подумала Финни и, смеясь, сказала:

– Ты вчера переусердствовал.

Мэтью зарычал и сбросил с себя одеяло. Боль исказила его лицо.

– Да я едва жив! Я калека!

Эта вспышка ярости ошеломила Финни. Только теперь она вспомнила про Мэри и обернулась. Ее пальцы, вцепившиеся в ручки подноса, побелели от напряжения. На лице проступил ужас. Она обратилась в бегство, но зацепилась подносом за дверной косяк, и чашки со снадобьями с грохотом попадали на пол. Мэри опустилась на колени и стала их подбирать. По щекам ее текли слезы.

– О Боже, Мэри! – прошептал Мэтью.

Услышав голос отца, девочка вскрикнула и бросилась прочь.

– Видишь, что ты натворил! – с укором произнесла Финни.