— Где ты был? — спросила она. — Мы везде тебя искали… — Тут Нкози положил свою руку ей на руку, и она замолчала.

— Я был на сторожевом посту, — ответил Дики.

— Ну, хорошо. Еда на примусе. Через час мы отправляемся.

Он прикрыл за собой дверь. И пока ел, старался заглушить звеневший у него в ушах звук их голосов.

Тихий и поникший, стоял Дики Наяккар рядом с Ди и ждал, пока она попрощается со своим возлюбленным. Потом он вез ее по горным дорогам, затем по долине и через окутанные тьмой плантации.

Когда они подъехали к селению, где был укрыт ее автомобиль, она заговорила впервые за два часа пути. И Дики Наяккар узнал голос прежней мисс Нанкху, решительный, властный, с оттенком отчужденности, который так хорошо знали все члены организации и которого кое-кто побаивался.

— Если тебя что-то мучает, скажи мне откровенно. Все мы товарищи, поэтому говори. Или ты трус, который не смеет высказать свои мысли вслух?

— Вы сестра доктора, мисс Ди, — с трудом выдавил из себя Дики Наяккар.

— Ну и что?

— И Сэмми… и все мы… любим вас, мисс Ди…

— Ну?

— Ничего!

— Ясно… Ты кончил? Так я тоже кое-что тебе скажу. Я не трусиха. Так вот, ты один из самых способных молодых людей, завтрашний вождь, ты ближайший помощник Сэмми и ты места себе не находишь потому, что индийская женщина отдается… нет, скажем более понятно для твоего глупого умишка, потому что индийская женщина спит с черным мужчиной. Мне стыдно за тебя; мне стыдно, что мы с тобой в одной организации. Ты опозорил меня в глазах человека, которого я люблю и уважаю больше всех на свете, потому что он не поражен раковой опухолью расизма. Вместо того чтобы бороться с предрассудками, ты сам в них погряз. Мы все страдаем этой отвратительной болезнью. Она поразила не только белых, но и нас. Ею заражены и черные, и индийцы и ты, и я, и вся наша организация. Боже! Представляю, какие грязные были у тебя мысли, когда ты думал о том, что я лежу со своим возлюбленным.

Второй раз за этот вечер Дики Наяккар не выдержал и заплакал как ребенок, громко и безутешно.

Ди тронула молодого человека за плечо, и он поднял заплаканное лицо.

— Хватит, пора ехать, — устало сказала она.

Он смахнул рукой слезы и заглянул ей в лицо, но было темно. Луна взошла, но в эту ночь светила очень слабо.

— Мисс… Ди, — начал он просительным тоном.

— Да?

— Вы больше не сердитесь?

— Нет, не сержусь.

— Но вы расстроены, а это еще хуже.

— Я устала, и мне предстоит долгий путь.

— Мисс Ди.

— Да?

— Я очень сожалею…

— И я тоже.

— Вы правы. Вы сказали сущую правду. Я и в самом деле так думал. Но не хотел этого. Разве я за предрассудки, мисс Ди? Честное слово, нет. Это вы правильно сказали, мы все заражены ими. Но я правда хочу от них избавиться, мисс Ди. И о том я не хотел думать. Я хочу стать таким, как вы — и как он. Но это находит, как болезнь, вы правильно говорите. Как с ней справиться, а, мисс Ди? Я в самом деле хочу этого.

— Единственный путь покончить с предрассудками — это изменить мир.

— Ну, а пока, как сделать, чтобы избавиться от таких мыслей?

— Не знаю, Дики. Не знаю. Не думаю, чтобы этого можно было достичь, не изменив общество и не передав власть в другие руки.

— Он сказал, что и тогда, возможно, нам не станет лучше. И еще он сказал, не всякая перемена к лучшему.

— Я очень устала.