– Все равно. Подлое это веселье, не настоящее.

– Что же в нем подлого?

Становлюсь ортодоксальнее ортодоксов, подумал Коль.

– Какие же мы ортодоксы? – ответил Цию. – Просто хорошие робяты.

– Черт бы побрал эту вашу пси!..

– Дед, что ты! Это же такая прекрасная штука!

– Я знаю, мил друг, кака така она прекрасная.

Цию внимательно посмотрел на него. Помялся.

– Дед, мы… чувствуем себя виноватыми. Что слышим. Ты не сердись на нас, пожалуйста. Хорошо?

– С чего ты взял, что на вас? – улыбнулся Коль. – На себя.

– И на себя не надо. Когда ты вернулся сегодня из лесу, мы почувствовали…

– Черт бы вас побрал.

Цию кивнул и, вновь приоткрыв дверь, крикнул внутрь:

– Эй! Хватит париться, смертные! Дед зовет на прогулку!

И Сима вышла, будто стояла у порога и ждала, когда позовут.

Белки, белки! Медведи, куницы, лисицы… кобылицы… Девицы. Черт!

– Не на прогулку, а дрыхнуть пора! – угрюмо поправил Коль.

– Мы чуток проветримся и рухнем, – пообещала Сима. – А кстати, дед, ты ведь озеро обещал показать. Может, прямо сейчас? Светло ведь. Я такой ночи никогда в жизни не видела.

– Черта лысого, красавица, – проворчал Коль. – У тебя кровушка молодая по жилкам бегает, а мне, старику, на покой пора, погреть кости.

– Да, прости, – покаянно сказала она. – Я забыла. Очень тянет погулять, поговорить…

Вот змея… Змеи! Змеи!

– Здесь много змей? – спросила Сима.

Коль только сплюнул в сердцах и пошел к сараю. Отойдя шагов на десять, за пределы слышимости, обернулся. На крыльце стояли и дышали все четверо.

Сима была стройной, как кабарга.

– А ежели неймется, Серафима‑красавица, то речка вона, рядышком! Охладись!

При воспоминании о вынужденном купании в реке всех передернуло.

– Н‑нет уж, – пробормотала Даума.

– Мы вокруг дома слегка погуляем, – ласково глядя на нее сверху, предложил Цию. Но даже тут она должна была сделать вид, что могла бы и не согласиться.

– Пожалуй, – покрутила приплюснутым носом. Парень улыбнулся еще шире, и они, как король с королевой, сошли по голосистым ступеням, повернули и скрылись за углом скита. И сейчас же Сима, будто испугавшись того, что осталась вдвоем стоять рядом с Макбетом, звонко крикнула:

– А я так пойду окунусь!

И кабаржиными легкими скачками унеслась в темную массу деревьев, замершую во влажной тишине. Помелькало, удаляясь, светлое пятно майки, потом деревья захлопнулись.

– С ума сошла, – сказал Макбет дрожащим голосом. – Заблудится…

– Утром найдем, – ответил Коль из своего далека. – Зверь нынче сытый, добрый… не загрызет.

Мак стоял на крыльце, будто знал, что Коль хочет расстояния. Постоял, затем, переломившись в поясе и коленях, опустился на ступеньку крыльца. Печально проговорил:

– Тишина какая… Будто в мире и нет никого.

– На десять тыщ квадратов нас пятеро, – подтвердил Коль. – А так и впрямь один я тут. Да зверушки.

– Ты действительно Симе позировать будешь… с медведем?

– Нет, конечно.

Помолчали. Небо истекало призрачным светом.

– Чего ты киснешь? – спросил Коль.

– Видно? – Макбет воровато взглянул на Коля и сказал: – Люблю ее очень.

– А она знает? – глупо спросил Коль.