Подошел сержантик, лихо козырнул, и тут братья начали ему втулять что везут типа дедушку.

Сержант действовал стремительно: свисток — весь наряд возле машины, руки на капот. Стоят курсанты, руки на капот, матерятся, достают документы, менты проверяют — да, все в порядке, и доверенность на перевозку усопшего:

— Чё за хрень?

И тут они заглядывают в багажник.

— А-а-а-а-а, мляё идиоты! Вы где его взяли?

— Да это ж наш дед, вон все в документах есть.

А ведь и не докопаешься! У ментов трясутся руки, они кидают близнецам документы и с криками:

— У…те на х… отсюда! — сами стартуют ближе к населенным пунктам, где побезопаснее.

Наконец деда довезли, перекладывают в гроб, но ноги усопшего немного закостенели и получается неприглядная картина: лежит дед в гробу с согнутыми коленями. Так как все многочисленные родственники уже были уклюканные, проблему опять взяли на себя близнецы, вырезали из старых шин резинки, под брюки усопшему и гвоздями к гробу, дедушка принял очень пристойную позу, все успокоились. Близнецы пошли спать, на следующий день все прощались, а курсантики выяснили, что среди родственниц ближних и дальних есть весьма неплохие особы… Все бы ничего, похоронили бы деда спокойно, но когда выносили гроб, его начали выносить вместе с табуретками, приколоченными с другой стороны на кануне. Похоронили нормально, но на поминках два баяна порвали. Вот так, млин.

НАПАДЕНИЕ КОРОВ

Летом 95 года в городе Грозный на аэродроме «Северный» располагалась одна доблестная мотострелковая бригада. Отдельный батальон мотострелков нес охрану аэродрома. Охрана осуществлялась усиленными НП. Как-то раз зампотылу этого батальона позвонил бригадный зампотыл и поставил задачу: достать свежего мясца в виде говядинки. А вокруг аэродрома бродило очень много всякой и старой и молодой говядины. Зампотыл батальона почесал репу и поехал на самый отдаленный НП к своему закадычному другу мотострелковому ротному, там они выпили спирту, покатались на БМП, постреляли в Терский хребет, ротный пообещал помочь своему дружку. На следующее утро два доблестных пехотинца-контрактника сидя в окопе узрели двух весьма аппетитных телят и помня про наказ ротного завалили их со всей мотострелковой ненавистью. Бесславно погибшие телята были доставлены в расположение, один пошел на нужды НП, другой с ближайшей оказией был передан своему тыловику и по эстафете далее. Телята оказались на редкость вкусные и один из них был удостоен чести в виде телячьих отбивных побывать на столе комбрига, за, что зампотыл был отмечен в лучшую сторону. Все бы были рады, но тут явился владелец телят, некий обиженный федералами нохча, и накатал жалобу прокурорским. И дело завертелось, да еще как. ГЕНОЦИД! Прокурорские пришли к комбригу и стали его журить. Комбриг, помня отбивные, стал материть зампотыла и требовать его во всем сознаться. Зампотыл свою вину в убийстве телят не признал и скинул все на батальонного тыловика, а тот, недолго думая, сдал ротного. Но тут дело застопорилось: ротный был стар и хитер, как бобер, и напрочь лишен всякой сентиментальности перед прокурорскими.

— Да, — говорил он, — коровы убиты в моей зоне ответственности моими людьми, но вот их объяснительные.

Из обьяснительных мл-ста к/с Аврамова и ряд к/с Сахина:

«…При заступлении на пост мы обнаружили, что в нашем секторе ведется постоянное и планомерное перемещение коровьих стад, причем вблизи управляемого минного поля, и пастух специально загоняет туда коров, так как мы заступили в пять утра, мы сразу поняли, что дело нечисто и усилили наблюдение, доложив об этом ком. взвода пр-ку Бендере. В 6.07 мы заметили двух телят, бегущих в направлении нашего поста, при рассмотрении их в ТР-8 (труба разведчика) мы обнаружили, что телята были обмотаны детонирующим шнуром и несут на себе по два одноразовых гранатомета, решив, что это спровоцированное нападение, мы открыли огонь и уничтожили коров».