Гул усилился, и в голове что-то взвизгнуло, а потом наступила тишина. Тело сотрясали последние спазмы, а попытки призвать дар не приводили к успеху, даже того слабого отголоска, что был вначале, не наблюдалось, что не слишком радовало. Похоже, эта сука еще больше эволюционировала, и как-то заблокировала мои попытки подлечиться, главное, чтобы эта тварь не разорвала связующие с даром нити навсегда. Боль ненадолго отступила. Не ушла совсем, а притихла, тем самым дала возможность соображать. Но вместо того, чтобы обдумывать, что же произошло, мои мысли постоянно скатывались к Светлане Овчинниковой. Надо ее как-то задобрить, соблазнить на крайний случай, сделать что угодно, что она попросит, лишь бы она помогла мне раскопать могилу моего безумного папаши, и подняла труп для того, чтобы я смог долго и с непередаваемым удовольствием бить его, и упокоивать снова и снова, пока не надоест. Как в его башку вообще пришла мысль о создании этого существа? Потому что Система уже давно не представлялась мне всего лишь охранной сетью, отслеживающей все, включая намерения. Она и только она, стоила ему жизни и жизни его настоящего сына. И сошедший с ума Лосев — лишь продолжение последствий этого безумного эксперимента в стремлении возвести в себя ранг Бога. Не туда вкладывал свою энергию Игнат, вписался бы в эту тему и уже давно бы был возведен в ранг святых, причем посмертно, ну хоть с последним пунктом у него получилось. Я не удивлюсь, если и Бойнич, в конечном итоге, будет бегать голяком по улицам и фиги воробьям показывать, это в том случае, если я доживу до того момента и увижу столь душераздирающее зрелище.

Все, что я мог сейчас сделать, это выползти из лужи собственной блевоты, в которой я заметил кровавые потеки, и тихонько поскуливать, свернувшись в позе эмбриона на полу. Самое важное для меня было то, что я находился в этаком коконе тишины, которая не пропускала ни единого звука. Где-то на краю сознания, я вспомнил, что в комнате должна еще была находиться Андре, но только мысли о ней вызвали тошноту и всплески головной боли. Стараясь не думать больше ни о чем, я погрузился в благословенное небытие, а если проще, элементарно потерял сознание.

Меня схватили за плечи, тряся и поднимая. Сопротивляться я не мог, именно поэтому тому, кто пытался меня растормошить, удалось задуманное, чтобы вернуть меня в реальный мир. Я приподнялся, тупо глядя перед собой, и увидел совсем близко лицо Эльзы. Ее глаза покраснели, ты что плакала? Не плачь, я же живой, значит, все будет хорошо. По шевелению губ было видно, что она что-то пытается мне сказать, но я не слышал. Я ничего не слышу, вашу мать! Похоже, что я оглох! Я поднял руку, весившую, наверное, целую тонну, и дотронулся до правого уха. Пальцы наткнулись на что-то липкое. Поднеся руку к глазам, увидел кровь. Вот значит откуда кровавые разводы в блевотине, эта сука мне повредила барабанные перепонки. Эльза снова что-то сказала, но я покачал головой. Тогда она повернулась в сторону, набрала на своем коме номер и что-то быстро проговорила, обращаясь к появившейся голограмме мужика в халате. Цвет был одинаково синий, но я предположил, что халат должен быть белым. Мужик внимательно выслушал Эльзу, затем кивнул, и отключился.

Я же снова попробовал призвать дар, но мне снова не удалось этого сделать, хотя какой-то ответ я почувствовал. Ну это радовало, значит, меня заблокировали не навсегда, и, если бы не Эльза, которая похоже вызвала какой-то аналог скорой, то я смог бы в итоге подлечиться, вот только я понятия не имею, как скоро бы это произошло, и лучше ускорить процесс выздоровления, если конечно это возможно.

Эльза вместе с Андре, которая не свалила и не оставила меня одного, буквально на себе дотащили меня до кресла, куда я свалился мешком с чем-то малоаппетитным, ну воняло от меня во всяком случае соответственно. Руки и ноги практически не слушались, поэтому девчонкам я помочь ничем не смог, даже если бы и захотел.

Дальше все сливалось в одну сплошную пелену, изредка прорываемую четкими картинками, такими, как склонившаяся надо мною Эльза, или хорошенькая девчонка, которая ползала по полу с тряпкой, испуганно зыркая при этом в мою сторону.