Шансы засечь Хардмена с вертолета сводились к нулю. Если только лейтенант не подыскал себе убежище в одном из зданий неподалеку от базы, он неизбежно должен был пуститься в бегство по водным путям, где у него оказывался максимум возможной защиты от воздушного наблюдения под нависающими ветвями древовидных папоротников.

Над люком по правому борту Риггс и Макреди продолжали свой дозор, то и дело передавая друг другу бинокль. Без своей фуражки, со сдуваемыми на лицо редкими рыжеватыми волосами, Риггс походил на предельно свирепого воробья, его узкий подбородок яростно выпирал.

Тут полковник заметил, что Керанс смотрит в небо, и заорал:

— Что, доктор, уже его засекли? Теперь не время баклуши бить. Секрет успешного поиска — стопроцентный охват, стопроцентная концентрация.

Получив выговор, Керанс снова принялся осматривать наклонный диск джунглей. По мере движения высокие башни центральной лагуны вращались вокруг люка. Исчезновение Хардмена было обнаружено дежурным по лазарету в восемь часов утра, однако его постель оказалась нетронутой, и лейтенант почти наверняка ушел прошлым вечером — скорее всего, после последней смены караула в 9:30. Ни одна из малых шаланд, привязанных к ограждению пристани, не пропала, но Хардмену не составило бы труда связать два пустых топливных барабана, что были сложены штабелем у трюма на нижней палубе, и бесшумно спустить их на волу. Даже на столь примитивном плавсредстве вполне можно было выгрести из лагуны и одолеть миль десять до рассвета — отправиться куда-нибудь на периметр зоны поиска в семьдесят пять квадратных миль, где каждый акр был загроможден заброшенными зданиями.

Не получив возможности повидаться с Бодкиным, прежде чем его подняли на борт вертолета, Керанс мог только догадываться о мотивах, подвигнувших Хардмена сбежать с базы, а также о том, было это частью постепенно зревшего в голове у лейтенанта более обширного замысла или попросту внезапной и бессмысленной реакцией на новости о том, что они покидают лагуны и перебираются на север. Первоначальное возбуждение Керанса испарилось, и теперь он испытывал любопытное чувство облегчения — словно одна из окружавших его противоборствующих силовых линий исчезла вместе с Хардменом, отчего накопившиеся в системе напряжение и бессилие вдруг получили выход. Впрочем, задача остаться сделалась теперь еще более затруднительной.

Отстегнув ремни безопасности, Риггс раздраженно махнул рукой и передал бинокль одному из двух солдат, что сидели на корточках в задней части кабины.

— В такой местности открытые поиски — пустая трата времени, — крикнул он Керансу. — Лучше мы где-нибудь спустимся и хорошенько изучим карту, а вы тем временем можете попытаться разгадать психологию Хардмена.

Они оказались примерно в десяти милях от центральных лагун, и башни почти скрылись во мгле на горизонте. В пяти милях оттуда, как раз между ними и базой, находилась одна из моторок, курсирующая по открытому каналу — ее белый кильватерный след пропадал на зеркальной глади воды. Благодаря скоплению городских кварталов к югу, в эту зону проникло меньше ила — растительность здесь была светлее, и более широкие участки открытой воды простирались между основными линиями зданий. Хотя зона под ними была пустой и просторной, Керанс, не имея на то никакой разумной причины, все же был уверен, что в северо-западном секторе они Хардмена не найдут.

Риггс забрался в кабину — и мгновением позже скорость и наклон вертолета изменились. Машина пустилась в пологий нырок, а метрах в тридцати от воды начала то следовать по широким каналам, то выскальзывать из них, подыскивая подходящую крышу для посадки.